Отец Дуни Смирновой выразил свое отношение к её браку с Анатолием Чубайсом. Оказалось, что сама Авдотья строго-настрого приказала своему отцу не комментировать свою нынешнюю семейную жизнь. Возможно, телеведущую смущает тот факт, что ранее политическей деятель был не единожды женат и его предыдущие браки тоже были счастливыми.

Свадьба Дуни Смирновой и Анатолия Чубайса стала настоящей сенсацией 2012 года. Многие не верили, что политический деятель расстанется с предыдущей женой, с которой прожил больше 20 лет. Однако, слухи подтвердились. Чубайс действительно развелся с супругой, оставив ей все совместно нажитое имущество. По разным данным, знакомство с Авдотьей состоялось еще в начале 90-х годов. Произошло оно на профессиональной почве.

Несмотря на внимание прессы к развитию отношений одной из самых колоритных пар российского бомонда им удалось спрятать свои чувства и свадьбу от всевидящего журналистского ока. В скором времени Анатолий и Дуня отметят двухлетний юбилей официального сочетания.

В своем интервью каналу Piter .TV отец Дуни- режиссер и актер Андрей Смирнов, заявил, что обсуждение личной жизни его дочери - огромная проблема. Авдотья негативно относится к обсуждению ее брака. Однако, нарушив запрет дочери, Смирнов признался, что восхищен своим зятем. "Это достойный человек, которого я очень уважаю", - заявил режиссер.

Также Андрей Сергеевич подчеркнул, что ко всем своим зятьям старается относиться с пониманием и пытается не ссориться с ними.

Кстати, стоит заметить, что для Анатолия Чубайса, это уже третий брак.

Первая супруга знаменитого бизнесмена - Людмила, родила ему двоих детей - сына Алексея и дочь Ольгу. После развода больше замуж не выходила, а когда дети выросли, и появилось свободное время, занялась ресторанным бизнесом.

Вторая жена, Мария Давыдовна Вишневская, по профессии экономист, вышла замуж за Чубайса в 1990 году. Она всегда была рядом с мужем, поддерживая его в работе и разделяла с ним все тяжести и лишения государственной службы. В 2007 году в СМИ просочилась информация о том, что она якобы находилась в одной из московских клиник с тяжелой формой депрессии - однако, никаких точных данных по этому поводу нет.

Дуню смело можно считать самой экзотической женщиной среди любимых женщин общественного деятеля. Надо сказать, что у пары все прекрасно с чувством юмора - в начале 2012 года в сети Интернет появилась фотография, на которой Анатолий Чубайс и Авдотья Смирнова изображены за столом на фоне эпичного ковра - "его ворсейшества". Блогеры довольно долго гадали, в какой момент был сделан снимок - пользователи интернета были уверены, что это один из кадров со свадьбы знаменитой пары. Тем более, что в блоге Анатолия Чубайса он был подписан соответствующе.

"Мы с Дуней Смирновой действительно поженились. Свадьбу не устраивали, а просто тихо отметили вдвоём", - написал политический деятель.

Позже Смирнова в своем интервью сказала, что фотография была сделана во время визита супрогов к пожилым родственникам. При этом, телеведущая подчеркнула, что Анатолий Чубайс сам разметил снимок в сети, без ее разрешения.

Изабелла Сапроненко, Илья Бутаков (видео, монтаж)

Еще несколько лет назад светскую тусовку взбудоражила одна из «животрепещущих» новостей, которая была связана с личной жизнью крупного российского чиновника, чье состояние исчисляется многими миллиардами рублей. Конечно же, речь идет об идеологе приватизации Анатолии Борисовиче Чубайсе. Он просто ушел из семьи к другой женщине. Естественно, такую подробность личной жизни известного политика общественность не могла оставить в стороне и «от души» посмаковала. Всем вдруг захотелось узнать, кто теперь примерит на себя статус «жена Чубайса».

«Измена? Только не он»

Эту тайну раскрыли эпатажный актер советского кино Станислав Садальский, который известен своими едкими комментариями в «Живом журнале», и Божена Рынска, профессионально занимающаяся журналистикой. Именно они поведали общественности, кому выпало счастье носить громкий «титул» - жена Чубайса.

Отрывок поста говорит сам за себя: «Миллиардер бросил семью, не взяв с собой вообще никакого имущества. У него случился роман с…»

Примечателен тот факт, что теперь уже бывшая супруга руководителя «РОСНАНО» всегда с теплотой отзывалась о российском политике. «Он не способен на предательство, поскольку обладает природным консерватизмом. Анатолий Борисович имеет собственный моральный кодекс, нормы которого он строго соблюдает. Только если он по-настоящему полюбит, то может разорвать отношения», - так заявила экс-жена Чубайса Мария Вишневская. Некоторые утверждали, что Вишневская подрабатывала в модельном агентстве, и будущий реформатор очень заинтересовался девушкой с длинными ногами. Но в действительности было по-другому. Их знакомство произошло, когда они оба трудились в одном инженерно-экономическом институте города на Неве в качестве научных сотрудников.

Первая супруга

Следует отметить, что Мария Вишневская - это вторая жена Чубайса. С ней он стал жить после того, как ушел от своей первой супруги Людмилы. Она родила ему сына и дочь и впоследствии стала заниматься рестораторством.

Необходимо отметить, что и первой супруге «злой гений 90-х» регулярно помогал деньгами. Людмила даже открыла собственный ресторан, отрицая, правда, что финансовую помощь ей оказал бывший муж. Так или иначе, но со второй женой Анатолий Борисович прожил в счастье и гармонии целых двадцать лет. Но им пришлось расстаться. Итак, как зовут жену Чубайса №3?

Биография Дуни

Избранница Анатолия Борисовича, Авдотья Андреевна Смирнова, в культурной жизни России фигура отнюдь не посредственная. Достаточно обратить внимание на ее родственное начало. Она является внучкой известного писателя написавшего «Брестскую крепость». Ее отец - не менее именитый режиссер а мать - популярная актриса Дуня с юных лет проявляла свой «радикальный» максимализм, демонстрируя окружающим необузданный нрав. Она не только могла обидеть крепким словом, но и была беспринципной натурой. К счастью, после взросления у нее это прошло.

Начало творческого пути

После школы она мечтала поступить на сценарный факультет, но ее начинания в штыки воспринял отец.

В итоге она стала студенткой филфака МГУ, но потом все же поступила в ГИТИС (театроведение). Судьба свела ее с известным режиссером Сергеем Соловьевым, который в итоге утвердил ее на должность редактором ТО «Круг».

Какое-то время она проработала журналистом в печатном издании «Коммерсант», затем трудилась книжным обозревателем журналов «Афиша» и «Столица». Параллельно с этим она пишет сценарии к фильмам.

Авдотья Смирнова уделяла время работе в сфере арт-менеджмента. Она проявляла интерес к перфомансам «Новых художников», посещала столичные тусовки рок-групп. Как уже подчеркивалось, будущая жена Чубайса Дуня создавала эксклюзивные сценарии, которые были достаточно востребованы. Фильмы, в основе которых они были задействованы, нередко удостаивались престижных наград. Наиболее плодотворным было сотрудничество Смирновой с который по ее сценариям снял такие киноленты, как «Дневник его жены», «Прогулка», «Мания Жизели». Также Авдотья Андреевна написала сценарий к знаменитой кинокартине Андрея Кончаловского «Глянец», благодаря которой рейтинг ее популярности стал еще выше. Помимо прочего, жена Чубайса сама занималась режиссурой. В 2006 году она стала автором киноленты «Связь», а спустя два года зрители увидели ее кинопостановку классического произведения И. Тургенева «Отцы и дети».

Проект «Школа злословия»

Некоторые до сих пор считают, что Дуню Смирнову узнала вся страна после выхода именно этой телевизионной передачи.

Осенью 2002 года на канале «НТВ» вышел первый выпуск «Школы злословия». Вместе с известной писательницей и публицистом Татьяной Толстой Авдотья Смирнова стала первым лицом этого проекта, который создавался, чтобы провести беседу с главным героем, раскрыть его достоинства и недостатки, узнать его творческие планы и, как говорится, «вывернуть его душу наизнанку». В гости к ведущим приходили известные люди, которые, так или иначе, внесли вклад в отечественную культуру. Следует отметить, что третья жена Чубайса, фото которой периодически мелькает на страницах прессы, после закрытия вышеуказанной программы на телевидении появляется не часто.

Еще одно амплуа Авдотьи

Далеко не все знают, что Смирнова какое-то время занималась еще одним делом. В 90-х она входила в команду спичрайтеров известного политического деятеля Сергея Кириенко. Кстати, ее коллегами «по цеху» стали ее друзья - Татьяна Толстая и Александр Тимофеевский. Именно эта тройка отвечала за прохождение партии СПС в законодательный орган страны и победу в мэрских выборах. Затем они «продвигали» в большую политику который впоследствии занял кресло в парламенте.

Судьбоносное знакомство

Теперь ни для кого не секрет, кто жена Чубайса Анатолия.

Но не все знают о том, как произошло знакомство Смирновой с будущим руководителем «Роснано». Они подружились как раз тогда, когда Дуня работала спичрайтингом. И целых восемь лет они продолжали тесно общаться друг с другом, после чего между ними вспыхнул роман.

«Высокие отношения»

Когда отношения Чубайса и Авдотьи Андреевны переросли в нечто большее, чем просто дружба, идеолог приватизации не стал скрывать от общественности этот закономерно вспыхнувший роман. Спустя некоторое время миллиардер предложил руку и сердце своей новой возлюбленной, и та согласилась. «Мы с Авдотьей не стали устраивать пышных торжеств, ограничившись скромным ужином в тесном кругу. Всем, кто нас поздравил, я выражаю слова благодарности», - написал он в своем блоге.

Вместе с тем некоторые отмечают, что очередное замужество пошло Смирновой на пользу: она стала еще стройнее, перекрасилась в черный цвет и стала носить темную одежду. В работе наступил «творческий перерыв».

После того как Дуня стала супругой Чубайса, она полностью сосредоточилась на том, чтобы «хранить домашний очаг», позабыв о публицистике и сценариях.

В светском обществе Смирнова вместе с новым супругом также появляется редко, но когда появляется, то непременно шокирует публику своими гламурными нарядами. Вместе с тем в одном из интервью она заявила, что пока ни в коем случае не намерена «дистанцироваться от общественности». Брак с Авдотьей Андреевной несколько изменил жизнь и Анатолия Борисовича. С женой он начал посещать выставки и культурные мероприятия. Естественно, не без влияния Дуни.

Считается, что мужчины своим успехом обязаны первой жене, а своей второй женой обязаны успеху.

Горькая правда жизни: надежная, но не слишком «шикарная» спутница разделяет все тяготы быта с вечно голодным молодым специалистом, а когда этот специалист становится сказочно богат, по статусу ему «положена» уже совсем другая дама. Однако не все успешные мужчины «вписываются» в стандартную схему.

Почему успешный бизнесмен и политик, познавший прелести брака с женой повышенного качества, опять бросается на поиски? А может, это любовь? Ведь ей не только все возрасты, но и все должности покорны...

От Людмилы ушел...

Первый брак Анатолия Чубайса был вполне стандартен: учились в одном институте, оба приезжие (он из Белоруссии, она - из Сибири), поженились, вместе прошли испытания безденежьем, вместе делили тяготы быта. Чубайс и тяготы? Да! Жили в обычной ленинградской коммуналке. Все знакомые отзываются о Людмиле Чубайс как о женщине спокойной и исключительно порядочной.

Спокойно жила с супругом и так же спокойно отпустила его к другой... Он, как истинный джентльмен, ушел в новую жизнь, как говорится, с одним чемоданом. Она, как истинная леди, стоически сносила тяготы одиночества и воспитывала детей в уважении к отцу.

Дети давно уже выросли, живут отдельно: Алексей в Москве, работает в банковской сфере, Ольга осталась в Петербурге, теперь она сама мама - воспитывает дочку Варю.

...и от Марии ушел

В 1990 году Чубайс женился на Марии Вишневской, с которой вместе работал в Ленинградском инженерно-экономическом институте: он был доцентом, она - старшим научным сотрудником. Хочется сказать, ушел к молодой-красивой. Но не будем грешить против истины: Мария, конечно, была симпатичной, но не более того, и при этом старше Анатолия на три года.

В ее лице он нашел умного, понимающего друга. На этом и продержался их брак целых двадцать лет. Правда, злые языки утверждают, что не все было гладко. Мария, мол, и раньше не была светской дамой (и это несмотря на высокое положение супруга!), а потом и вовсе стала чуждаться общества, начала самоотверженно помогать смертельно больным людям, сутками пропадала в хосписе, сама едва выкарабкалась из болезни и... повредилась рассудком.

Ну, насчет последнего утверждения полная чушь! Согласно официальной декларации, за 2010 год госпожа Вишневская заработала 22 миллиона рублей. Неплохо для затворницы со странностями!

Еще больше она получила при разводе. Чубайс оставил теперь уже бывшей супруге огромную московскую квартиру, загородный дом, машину. Повторилась история двадцатилетней давности: ушел с одним чемоданом. Тот самый Чубайс, которому вся страна до сих пор не может простить историю с ваучерами, оказался человеком в высшей степени порядочным...

ушел к женщине, полной контрастов

И снова ушел не к модели и не к артистке, а к такой же тихой и скромной... Хотя как сказать! В четырнадцать лет Дуня Смирнова, дочь режиссера Андрея Смирнова и актрисы Натальи Рудной, начала самостоятельную жизнь.

Богемная девочка сошлась с художником-авангардистом Свеном Гундлахом, который был старше на десять лет. Зажигала на различных пати вместе с панк-группой «Тупые». Училась на филологическом факультете МГУ и театроведческом отделении ГИТИСа, но так и не получила высшего образования.

В двадцать лет вышла замуж за Аркадия Ипполитова, ныне известного искусствоведа, и уехала вслед за ним в Питер. Разное говорят и пишут про их брак. Кто-то судачит о том, что супруг начал изменять ей с... кинокритиком. Другие поговаривают, будто некоторое время они проживали втроем, а потом к ним присоединилась еще одна барышня.

И даже пытаются что-то доказать, утверждая, что сценарии, которые пишет Дуня, рождаются не на пустом месте. Вот взять «Дневник его жены», где любовницу Ивана Бунина уводит женщина. Ну разве не напоминает пикантную историю, о которой все говорят? Только ее собственного мужа увел мужчина... Оставим эти сплетни на совести болтунов.

С супругом Дуня все-таки развелась, но при этом они прекрасно общаются до сих пор. Их сын, Данила Ипполитов, живет в Петербурге, учится в Институте кино и телевидения, с семи лет занимается спортом. Взрослый, серьезный молодой человек, далекий от богемного образа жизни.

Не сегодня-завтра и он задумается о создании собственной семьи. Он уже знакомит маму со своими девушками, однако Авдотье Андреевне трудно угодить - его избранниц она отметает одну за другой, называя их «слишком одинаковыми».

Да уж, сын вряд ли встретит такую же оригиналку! Впрочем, сегодня ничто уже не напоминает ту самую Дуню. Уважаемая дама, сценарист, режиссер, телеведущая... Но нет-нет, да и проскакивают в ее глазах озорные искорки. «Твое женское очарование в сочетании недюжинного ума и фантастического идиотизма», - сказал ей однажды отец. Похоже, он уловил самую суть. И вот в эту женщину, полную контрастов, влюбился Анатолий Борисович, которого, казалось, ничем не проймешь.

Двадцать лет и два дня

Они знакомы уже почти двадцать лет. Он делал карьеру топ-менеджера от российской политики, она писала речи нашим государственным мужам, публиковалась в «Коммерсанте» и «Столице». Он мелькал на телевидении, она мелькала на телевидении. Он жил на две столицы - Северную и Первопрестольную, она моталась из Москвы в Питер и обратно.

Естественно, их пути пересекались, и не раз. Но его брак с Марией Вишневской казался прочным как скала, и таким же прочным казалось решение Дуни никогда больше не выходить замуж. Конечно, она не собиралась становиться монашкой и до пенсии замаливать грехи молодости. Встречалась с журналистом Владиславом Бачуровым, потом с актером Геннадием Смирновым, но на разговоры о браке было наложено табу.

Не так давно, когда чувства Дуни к Смирнову охладели, она объявила всем друзьям, что «мечтает просто побыть одна». И что же? Опять материализовался сценарий: в фильме «Два дня» столичный чиновник знакомится с сотрудницей провинциального музея, пересматривает все принципы, которыми жил до сих пор, и... любовь торжествует! Такой финал казался настолько фантастическим, что даже самые близкие не могли предположить, что подобное может случиться и в жизни. Но случилось же!

Анатолий Чубайс сломал стереотипы. Казалось бы, уж если начинать в 56 лет новую жизнь, то с моделью, а не с дамой вполне обычной внешности и возраста «сорок плюс». Но что такое внешность? Главное, он нашел себе умного понимающего друга.

Ведь сам он прекрасно разбирается в литературе и драматургии. К примеру, о своем любимом Чехове может рассуждать не хуже любого театроведа. Любой предмет, который становится интересным ему или его спутникам, изучает досконально. В общем, с Чубайсом не соскучишься. Так что общественность может спать спокойно: Авдотье и Анатолию будет о чем поговорить долгими зимними вечерами. Вопрос только - где.

Вскоре после их необычайно скромной свадьбы в Интернет попала фотография молодоженов. Такое впечатление, что фото сделано годах в восьмидесятых: убогая хрущевка, на стене ковер советского образца. Анатолий Борисович уверяет, что действительно оставил всю недвижимость прежней жене, и вить новое гнездышко ему придется в съемной квартире.

А Дуня воспринимает ситуацию абсолютно спокойно: «Я философски отношусь к бедности и богатству. Прекрасно помню времена, когда в моем доме было нечего жрать. Ну и что? Всегда можно пойти к кому-нибудь в гости, а можно пошарить по сусекам: крупу нашла - ужин есть». В общем, о быт их любовная лодка точно не разобьется!

Может быть, это мы с вами стали настолько циничны, что за каждым союзом видим готовую схему и думаем, что деньги, внешность или статус решают все? А люди вне зависимости от общественного положения остаются людьми. Выходит, существует она, эта любовь... 9270

«Два дня» — фильм о взаимоотношениях двух полярно разных людей в декорациях музея-усадьбы вымышленного классика русской литературы. Петр Дроздов (Федор Бондарчук) — высокопоставленный чиновник из Москвы. Он приезжает в провинциальный музей по просьбе губернатора области, который хочет отнять у музея землю и построить на ней новую резиденцию. И поначалу Дроздов поддерживает это решение, но знакомство с молодым литературоведом Машей (Ксения Раппопорт) меняет его взгляд не только на эту проблему, но и вообще на всю его жизнь…

Фёдор Бондарчук и Ксения Раппопорт, фильм «Два дня».

Премьера этого фильма состоялась в сентябре 2011 года, в 2012 году картина удостоилась премии «Золотой орел» в номинациях «Лучшая мужская роль» и «Лучшая женская роль». Фильм демонстрировался на «Кинотавре» и на Московском Международном кинофестивале во внеконкурсных программах.

ДК «Ясная Поляна», 3 декабря 2016 г.

Зрители Д. К. «Ясная Поляна» приняли фильм восторженно, хотя многие в зале смотрели эту картину уже не в первый раз, и даже не во второй. Сама Авдотья Смирнова удивилась столь горячей поддержке, ведь фильм этот она сняла пять лет назад!

Общение известного режиссёра со зрителями получилось очень искренним и душевным. Авдотья, в обычных тёмных джинсах и простом свитере, без макияжа, абсолютно простая, «своя», сразу же расположила туляков к себе. Для начала Смирнова рассказала, как на свет появилась картина «Два дня».

Авдотья Смирнова в Ясной Поляне.

Эту картину я сняла пять лет назад, большое спасибо, что аплодируете и что пришли сегодня на встречу. Надеюсь, я чем-то вас посмешила, что-то вы узнали, и с чем-то не согласны — но не будете пинать меня ногами, потому что кино — это всё равно враньё, это всё равно сказка.

Я страстная поклонница Ясной Поляны, тех людей, которые здесь работают. У меня вообще к музейщикам особой отношение.

После этого фильма я сняла картину «Кококо». которая тоже была создана в музее — в «Кунсткамере». А до этого — картину «Отцы и дети» в музее Спасское-Лутовиново. Мой первый муж и отец нашего совместного любимого сына — старший научный сотрудник Государственного Эрмитажа (Аркадий Ипполитов — прим. авт.). Так что музейный мир я знаю со своей ранней молодости, очень его люблю и бесконечно уважаю. И вообще собираюсь снимать в музеях и дальше, следующую картину тоже (улыбается, и позже станет ясно, почему).

Я всегда хотела экранизировать роман «Отцы и дети» Тургенева, мне казалось, что он совершенно неправильно понят, что это не политический, а глубоко семейный роман. Продюсером был Валера Тодоровский и канал Россия. Нас нигде не пускали снимать. Художником-постановщиком и соавтором картины был Александр Адабашьян, которого вы все знаете. Мы с Александром Артёмовичем, используя его как бронебойное орудие, дошли до тогдашнего министра культуры Михаила Швыдкого. Заходим в кабинет, у него сидит великая женщина Анна Сергеевна Колупаева, сейчас она работает с их сиятельством графом Владимиром Ильичом Толстым. (И тут Владимир Толстой помахал Авдотье из зрительного зала, он пришёл на показ картины вместе с женой Екатериной Александровной Толстой и их сыновьями). У Анны Сергеевны есть удивительная особенность — она разговаривает, закрыв глаза. И на все мои предложения снять фильм в том или ином музее она невозмутимо и не открывая глаз говорила нет.

И в какой-то момент я взорвалась. Говорю, да что ж такое, вы же сами жалуетесь, что на НТВ у вас сплошные стрелялки, кругом один «бандитский Петербург». И тут пришла к вам я, простая русская женщина, хочу экранизировать роман из школьной программы. Где мне его снимать прикажете?

И тут Анна Сергеевна открыла глаза. И нас пустили в Спасское-Лутовиново! Первое время за нами тяжело и напряжённо ходили музейные работники, хотя мы снимали не в историческом доме Тургенева, а во флигеле. Съёмки длились полтора месяца. И потом уже и музейные работники, и местные деревенские жители стали приносить нам яйца, помидоры, кабачки. Они совершенно не ожидали, что киношники — это не безумная богема с сигаретой и выпивкой. Кино — тяжёлая работа по 12−13 часов в сутки. Потом нас страшно полюбили. Музейщики, провожая нас, практически плакали. И в этом музее я подсмотрела типаж — дочь директора Николая Ильича Левина, которая была главным хранителем музея, а сейчас она директор. Маша ненавидела нас больше всех, ожидала от нас всяких подлянок и была чудовищно разочарована тем, что мы ничего не украли, полы не провалились и ничего не сгорело.

Шли годы. И вот продюсер Рубен Дишдишян попросил написать меня что-нибудь на актрису Ксюшу Раппопорт и Хабенского или Пореченкова. Я предложила Фёдора Бондарчука, он давно хотел сняться с Раппопорт и сыграть любовную историю. Договорились. И вот Фёдор спрашивает: «Кого я буду играть?» Я говорю: «Бандита ты уже играл, олигарха тоже, таксиста с твоей рожей ты уже не сыграешь, остаётся чиновник». Романтическая комедия — жанр очень жёсткий, всегда герои начинают как антагонисты и потом вдруг невозможное становится возможным. Принц и Золушка, проститутка и бизнесмен. Мы сели думать — а кто больше всего противоположен чиновникам? Музейщики!

Картину сняли в Абрамцево, куда мы уговорили себя пустить. Кстати, меня часто спрашивают, написала ли я сценарий фильма «Два дня» по следам наших отношений с Анатолием Чубайсом? Нет, хотя провидчески получилось, что так. По разной своей работе — по киношной, благотворительной, журналистской — я довольно много сталкивалась с людьми из власти.

И я не разделяю общеинтеллигентского убеждения, что эти эти люди к нам спустились с Марса, чтобы уничтожить нашу прелестную, трогательную, толерантную цивилизацию.

Я абсолютно убеждена, что они такие же, как мы, что среди них так же встречаются люди жестокие и жалостливые, негодяи и достойные. Да, там человек проходит искусы, которые пройти тяжелее. Но есть люди, которые их проходят достойно. И я счастлива, что вышла замуж за одного из них. Случившееся в своей жизни я считаю чудом. Чудеса бывают. Можно ли на них рассчитывать? Нет, никогда!

Авдотья Смирнова и Анатолий Чубайс.

И вот после фильма «Два дня» вышла нам амнистия — музейные работники стали нам благоволить. Моя следующая картина будет про Льва Николаевича Толстого. И когда я подъехала на кривой козе к его сиятельству, Владимир Ильич мне сказал: «Это к графинюшке. Я этим больше не рулю и никаких административных ресурсов включить не могу». Я рада, что показала фильм «Два дня» в Ясной Поляне и всё равно надеюсь, что нас пустят сюда снять наше кино. А теперь, друзья, задавайте свои вопросы.

— Что Вы наметили снять в Ясной Поляне?
- В кино считается ужасно дурной приметой говорить о картине, пока съёмки ещё не начались. Год назад я сильно получила дубиной по зубам. Вместе с моим соавтором Аней Пармас мы два года сочиняли сценарий 8-серийного фильма для Первого канала про Александра Вертинского. Только год мы читали, рылись в архивах, ловили его на вранье и подтасовках фактов своей биографии. Наконец написали, сценарий очень понравился его дочери Анастасии Александровне, а это дело непростое. И пока мы писали сценарий, Крым стал наш, Россия поднялась с колен. Благодаря этим блистательным событиям с телеканалов ушли крупные иностранные рекламодатели, деньги резко кончились и выяснилось, что наш проект стал невозможным. Наверное, это мне за то, что я рассказывала про Вертинского.

Тот сценарий, который мы написали сейчас, и который их сиятельство прочли и осенили своим светлым семейным именем — это сценарий самый сложный в моей сценарной жизни, не исключаю, что и в режиссёрской.

Я очень боюсь его сглазить, поэтому пока рассказывать о нём не буду. А вот если мы сюда приедем со съёмками, то, возможно, вы будете видеть нас даже больше, чем вам этого захочется.

— А у нас теперь тоже будут собирать деньги на кино?
- Мои друзья мне уже помогают. Знаете, Фонд кино даёт деньги только тем картинам, которые большие, зрительские, которые гарантировано вернут деньги. Министерство культуры даёт часть бюджета картинам, которым пойдёт к лицу государственное покровительство. В феврале 2017 года будет объявлен конкурс, мы подадим на него наш сценарий. И может быть Минкульт нам поможет.

Думаю, у вас возникает вопрос — у вас муж Чубайс, он что — денег не даёт на кино? Даёт! Честное слово. А ещё на аутистов и другие благотворительные программы.

Страшно горжусь тем, что фильм «Кококо» я сняла без копейки государственных денег. Ну, а фильм про Толстого… Если учесть, что в 2018 году ему будет 190 лет со дня рождения, мне кажется, даже идейно неправильно снимать картину без государственных денег, это уже совсем будет позорище.

— А Вы сами никогда не хотели сняться в кино в качестве актрисы?
- Ни за что! Я восхищаюсь людьми, которые способны быть и по ту сторону камеры, и по эту. Это точно не я. Тут мой младший брат, ему 25 лет, сейчас дебютирует, снял сериал «Садовое кольцо» для Первого канала. Он в отличие от меня имеет высшее режиссёрское образование, окончил ВГИК, курс Сергея Соловьёва. Он юноша наглый…

К сожалению, нахальство вообще свойственно нашей плохо воспитанной семье, но брат Алёшенька перекрыл всех остальных.

Он снял в сериале папу, маму и всех трёх сестёр, в том числе и меня. Я там играю эпизодическую роль — женщину, которая занимается благотворительностью, а на самом деле она страшная сука. Я три дня проработала артисткой, и после этого очень горячо не захотела этого больше. Это физически очень тяжело.

— Как в Вашем сценарии вам удалось сохранить целомудрие и не опуститься до чернухи?
- Кино не бывает добрым или злым, не бывает чернухи или розовухи. Кино бывает хорошим или плохим. Оскар Уайльд сказал, что искусство не бывает моральным и аморальным, оно бывает талантливым и неталантливым. Я сама очень часто восхищаюсь фильмами, которые принято называть «тяжёлыми». Очень люблю фильм Ларса фон Триера «Меланхолия». Я рыдала на фильме «Жизнь Адель», это сложное кино про лесбийскую любовь между двумя девушками из двух разных социальных слоёв. Это шедевр! Я очень люблю Ксавье Долана, замечательного канадского режиссёра, и его фильм «Мамочка». А из русских режиссёров…

Убеждена, что фильм Алексея Балабанова «Груз 200» — абсолютно великое произведение искусства. Балабанов был великий художник, без него наше кино очень опустело. Он делал кино собственными кишками, своей судьбой, своей кровью и своей смертью.

Картина «Я тоже хочу» про то, как он хочет умереть. Он её снял и умер. Балабанов — великий художник мирового масштаба. И то, что Европа и мир его не заметили, это их проблемы. Это режиссёр крупнее Альмодовара и не меньше фон Триера. Кино должно быть разным, но всегда сделанным с любовью и человеческим чувством. Вопрос тут только в честности авторов. Например, мне очень понравился фильм Коли Хомерики «Ледокол». Если сравнивать фильм «Экипаж» и «Ледокол», то «Экипаж» насквозь фальшивый, ходульный, кальковый, с абсолютно плакатными характерами. А «Ледокол» смешной, остроумный, со сложными характерами. Я «Экипаж» не осуждаю — это крепко сделанное кино, профессиональное, лихое. Но для меня это как анекдоте — фальшивая ёлочная игрушка. Слушайте анекдот! В универмаге звучит объявление: «Уважаемые покупатели! На втором этаже продаются фальшивые ёлочные игрушки, скидка 80%". Приходит мужик в этот отдел и говорит продавцу: «Да у вас обычные ёлочные игрушки, такие же как везде. Почему они фальшивые?» И продавец отвечает: «Радости никакой». Вот в этом для меня разница между этими фильмами.

Кстати, ещё про чудеса. Картина «Два дня» в прокате провалилась. Но у неё был очень хороший телепоказ.

А через пару лет после выхода фильма, мне звонит человек от сенатора Андрея Скоча и говорит, что тот очень любит фильм «Два дня» и хочет передать подарок — миллион долларов.

Я сначала думала, что это розыгрыш. Но это оказалось правдой! Я всё распределила между съёмочной группой. У нас в группе две матери-одиночки — Ксения Раппопорт и Анна Пармус, мы купили им по квартире в Питере. Оператор раздал часть долгов, звукорежиссёр отремонтировал комнату в коммуналке, артист Муравич, который играет директора музея, построил веранду, досталось даже осветителям. Все мои друзья-киношники долго не могли поверить, что это правда. Опять же — рассчитывать на чудеса? Never ever. Случаются ли они? О, yes!

Из досье сайт

Авдотья Андреевна Смирнова
Родилась 29 июня 1969 г. в Москве.
Сценарист, кинорежиссёр, телеведущая, публицист.
Поступила на филологический факультет МГУ, а затем перешла на отделение театроведения ГИТИСа, но не закончила высшее образование.
В 2012 года стала учредителем Фонда «Выход», занимающегося содействием решению проблем аутизма в России.
Семья: сын Данила (от первого брака), муж Анатолий Чубайс, председатель правления ОАО «Роснано».
Фильмы как сценариста, режиссёра: «Последний герой», «Баттерфляй», «Мания Жизели», «8 ½ $", «Дневник его жены», «Прогулка», «Связь», «Глянец», «Отцы и дети», «9 мая. Личное отношение» (новелла «Вокзал»), «Черчилль», «Два дня», «Плов», «Кококо».

Завтраки с Ксенией Соколовой

Авдотья Смирнова:
Я точно не демшиза

Режиссер и сценарист рассказала Ксении Соколовой о мужской харизме Чубайса, советских панках 80-х годов, фильме «Кококо» и о том, грозит ли России упасть в бездну. В день публикации этого интервью стало известно , что ток-шоу «Школа злословия», которое Авдотья Смирнова вела вместе с Татьяной Толстой с 2002 года, закрыто

T -

С Дуня, мой творческий метод интервьюера состоит в том, чтобы чем-то сразу удивить собеседника, сбить его с толку. Предполагается, что, огорошенный, он сразу о себе с три короба наплетет. Сейчас я удивлю вас. Знаете ли вы, Дуня, что вы определенное время были объектом моей жгучей зависти и ролевой моделью?

Не знаю…

С А это так! Но завидовала я вам не тогда, когда вы снимали свои замечательные фильмы, и даже не тогда, когда вы вышли замуж за Анатолия Чубайса, а много лет назад, когда я, юная работница Московской рок-лаборатории, увидела вас в рваных чулках, исполняющей неприличные танцы на сцене в составе рок-группы «Тупые».

Было такое… И если на мне были рваные чулки, то, значит, это была песня, посвященная Нине Хаген. Группа «Тупые» вообще была замечательная! Это была компания интеллигентных, рафинированных, интеллектуальных парней…

С Это очевидно.

Самое смешное, что создатель «Тупых» Димка Голубев сделал такую пародию на панк. И мы совершенно не предполагали, что мы со своим дуркованием станем кумирами московских панков. Это было очень смешно. Голубев страшно веселился, потому что они его стеб принимали за чистую монету. Димочка тогда уже успел поучиться на философском факультете МГУ, среди других музыкантов кто-то был математик, кто-то учился на режиссуре в ГИТИСе и т. д. В общем, это была такая компания весельчаков. Надо сказать, что группа «Тупые» была только одной и отнюдь не самой значительной эманацией, которую эта компания излучала. Еще мы делали журнал «Грубульц».

С В Питере или в Москве?

В Москве, это абсолютно московская компания. Они все превращали в перформанс. Я помню, как-то утром мне звонит Голубев и говорит: «Нам с тобой необходимо поехать в Питер». Я говорю: «Это совершенно очевидно…» Он говорит: «Мы едем в Русский музей посмотреть одну картину Семирадского». Я говорю: «Отлично! Я просто спросила, чтобы знать, как одеться». А надеты на мне были, как сейчас помню, желтые колготки и джинсовая юбка, которую я обрезала примерно до трусов. У Голубева было выбрито полголовы, а у меня половина головы была зеленая, половина — фиолетовая. В Русский музей нас долго не пускали. Но все же мы посмотрели одну картину Семирадского, сели в поезд и уехали в Москву. И так происходила вся жизнь.

С По-моему, очень правильно происходила.

Кстати, волосы зеленкой и лиловыми чернилами мне красила мама Голубева.

С Везет же кому-то с родителями! Кстати, вы тогда чуть было программно не повлияли на всю мою дальнейшую карьеру. Увидев, как вы блистаете в «Тупых», я приняла предложение рок-коллектива «УдаFF» поработать у них на подтанцовках. Мне, помню, выдали такой зеленый балахон… Это было одно из самых прекрасных занятий в моей жизни!

Я считаю, что это, безусловно, очень почтенное занятие для юной девушки из хорошей семьи.

С Более чем! Мне даже отчасти жаль, что я не продолжила карьеру, а стала издавать газету Московской рок-лаборатории.

Тогда вы помните, что в то время Московскую рок-лабораторию возглавляла дама по имени Ольга Опрятная?

С Была моим начальником.

Опрятная не хотела публиковать на афишах название «Тупые». Когда нам предложили сменить название, мы немедленно предложили назваться «Опрятными».

С Вам отказали?

Нам вернули «Тупых». А вообще это было хорошее время.




Для меня это была не карьера, а, скорее, образ жизни. Мы с друзьями тогда вообще постоянно что-то затевали. Например, с одноклассниками, одним из которых, кстати, был Валерий Панюшкин, мы сделали школьный театр, который назывался ни много ни мало «Магический театр им. Германа Гессе и Даниила Хармса». Ставили новеллы обэриутов и т. д. Это был 1986 год. Тогда как раз стали все разрешать, открывать, но как-то неуверенно. То разрешают, а то приходят милиционеры. Как-то мы попали на такой полуразрешенный вечер обэриутов в музее Маяковского. Там я познакомилась с разными художниками- авангардистами, которые тогда были в глубоком подполье, были «дворниками и сторожами». Сейчас они по большей части международные звезды. А тогда было время, когда рок-музыканты, художники, авангардные модельеры, поэты, весь андерграунд был одной тусовкой, это было единое целое. Все друг друга знали, ходили на выступления друг друга, жизнь была насыщенной до предела… Я помню, был один день, когда я проснулась в Москве и расплакалась от отчаяния, потому что не понимала, куда мне пойти. В тот день одновременно открывалась выставка общества «Эрмитаж» и выставка «Клуба авангардистов». Это находилось на разных концах Москвы. И в тот же день в одном из ДК был вечер поэтов-метаметафористов — это были Парщиков, Еременко, Нина Искренко, Константин Кедров. Я просто от отчаяния не понимала, куда бежать и как побывать везде, мне хотелось побывать всюду. Одновременно я стала работать на «Мосфильме» у Сергея Александровича Соловьева в объединении «Круг». Я называлась «старший редактор», хотя что я там делала, до сих пор абсолютно непонятно. Соловьеву просто нравилось эпатировать «Мосфильм». И мы выполняли при нем такую функцию зверинца, который он за собой водил. Поэтому я стала там работать, у меня даже какое-то время были деньги, в отличие от всех остальных. А надо заметить, юность была абсолютно нищая с собиранием хабариков у лифта, все как положено. Я стала часто путешествовать в Питер, потому что очень подружилась с Тимуром Новиковым и джентельменами из группы «Новые художники». Я дружила с Олегом Котельниковым, с ныне покойным Вадимом Овчинниковым, с Ваней Сотниковым и т. д. Я стала часто ездить в Петербург, потом поняла, что вообще я хочу жить в Петербурге…

С Но вы родились в Москве?

Я родилась, выросла и прожила в Москве до 20 лет. В 20 лет я вышла замуж за петербургского искусствоведа Аркадия Ипполитова и уехала в Петербург. Родила ребенка, долго сидела без работы, потом стала делать какие-то выставки. Потом подружилась с Алексеем Учителем, мы стали вместе делать документальное кино, и как-то все пошло-поехало. А в 1995 году я пошла работать в ИД «Коммерсант», это была моя первая настоящая работа, настоящая соковыжималка…

С Вы, кажется, работали в журнале «Столица»?

Нет, я год работала директором питерского корпункта «Коммерсанта», потом они меня позвали в Москву на должность выпускающего редактора. В газете для каждого дня недели был свой выпускающий редактор. Надо сказать, что выпускающим редактором, по-моему, я была абсолютно отвратительным, не понимала в этом ничего. То есть хороший заголовок на первой полосе у меня был, по-моему, один раз. А учили меня Максим Ковальский и Кирилл Харатьян. На этой должности я продержалась недолго, она мне не очень нравилась. Потом я стала завотделом «Общество». Потом начались какие-то очередные пертурбации, и в какой-то момент Сережа Мостовщиков позвал меня в «Столицу». Я пошла в «Столицу», и надо сказать, что после «Тупых» это был второй уникальный год в моей жизни — год немыслимого хохота и веселья.

С То есть буквально «Тупые и еще тупее»?

После того, что мы вытворяли с группой «Тупые», я была уверена, что ничего подобного в моей жизни больше не повторится. Но я получила это во второй раз в «Столице», где проработала меньше года. Сама «Столица» всего год просуществовала. В январе 1998-го ее закрыли. Для меня это были несколько месяцев безудержного веселья, безумия и хохота.

С Симпатичный был проект.

Когда «Столицу» закрыли, я ушла вместе с Мостовщиковым и почти всей командой. Это было, кажется, первое громкое закрытие среди новой прессы… Потом я что-то писала в «Московских новостях», стала фрилансером и больше никогда не служила в газете или в журнале.

С Вы стали спичрайтером. Писали речи для представителей власти?

Это было не совсем так. В 1999 году наша троица друзей: Александр Тимофеевский, Таня Толстая и я попали в штаб Сергея Кириенко во время его кампании по выборам в мэры и выдвижения СПС в Думу. Мы были в спичрайтинговой группе. С этого, собственно, началась эта работа. Потом мы поработали у Михаила Витальевича Маргелова, который сейчас сенатор. Затем, в 2003-м были спичрайтерами у Чубайса — в составе той же троицы.

С То есть вас с Анатолием Борисовичем связывает очень длительное знакомство?

Да, мы дружили восемь лет, до того как, собственно говоря, нас настигла «стихия чувств».

С А в общественном сознании существует более романтическая версия. Якобы вы познакомились чуть ли не на съемках фильма «Два дня». Или познакомились раньше, а в фильме отразили коллизию.

Это бред сумасшедшего. На самом деле мы познакомились в 1999 году, как раз во время кампании Кириенко. До этого я видела Чубайса один раз в 1996 году. Он приезжал в ИД «Коммерсант». Помню, тогда Лариса Юсипова, которая была завотделом культуры, мне говорит: «Как ты считаешь, что будет, если сейчас, когда Чубайса поведут к начальству, мы с тобой выскочим из-за угла, поцелуем его и сразу убежим?»

С И что вы ответили на столь заманчивое предложение?

Я сказала: «Ничего не будет. Нас с тобой просто уволят, Лара». Поэтому мы видели только край Чубайса, как сейчас помню, мы выглядывали из-за стенки.

С То есть тогда ваш муж был настолько секси, что сотрудницам газет приходили в голову такие прекрасные идеи?

Не в этом дело. А вообще мне кажется, хотя, может быть, я не права, что Анатолий Борисович обладает большой мужской харизмой, которая действует на женский пол, поскольку он человек властный, энергичный и умный. И это издалека видно.

С Но, продолжая метафору, вы все-таки как-то выскочили из-за угла и его поцеловали. Почему понадобилось так много времени, чтобы вы осуществили свое намерение?

В 1999 году я его увидела в первый раз живьем на совещании вместе с Егором Тимуровичем Гайдаром. Потом была избирательная кампания 2003 года. Это было время, когда у нас была политика, было невероятно интересно. Были драйв и кайф, при этом мы работали по 18-19 часов в сутки, иногда больше. Я помню, как однажды в половине второго ночи мы с Татьяной Толстой получаем очередное срочное задание, и, чтобы уточнить это задание, мы звоним одному из сотрудников, Леониду Гозману, а он что-то жует. Я ему говорю: «Вот, Гозман, ты жуешь, а две несчастные женщины в ночи должны сидеть и писать». Он говорит: «Так ты думаешь, я где жую? Я тоже на работе». Так тогда происходила жизнь. С политиками, в частности, с Чубайсом мы общались много, а по окончании той кампании продолжили общаться и дружить. Потом у нас завелась такая практика: мы всей своей троицей — я, Толстая и Тимофеевский — несколько раз в год встречались поболтать. Сейчас я понимаю, что нам троим страшно хотелось политинформации, а Чубайсу страшно хотелось наших культурных докладов. При этом никто не получал того, что хотел. Ну, вернее, мы-то получали, нас было трое и мы его мучили. Это, собственно, был развернутый ответ на ваш вопрос о длительности нашего знакомства. Мы знакомы очень давно.




С В таком случае не могу не задать кумушкинский вопрос: как дружеские отношения переросли в большое чувство?

Вам персонально я бы ответила, а широкую аудиторию посвящать в подробности личной жизни не готова.

С Имеете полное право. Но скажите хотя бы, фильм о прекрасном чиновнике и экзальтированной сотруднице музея к вашему знакомству с нынешним мужем имеет отношение? Откуда вообще возник сюжет фильма «Два дня»?

Я вообще это уже тридцать раз рассказывала, но по неведомой для меня причине мне не верят. Думаю, потому, что у критики сложилось определенное мнение. Я даже знаю людей, которые это мнение сформировали. А история была очень простая: картину должна была снимать не я, а Сережа Урсуляк.

Я была автором. Ко мне обратился Рубен Дишдишьян и сказал: «Напиши сценарий для Урсуляка. Мы хотим либо романтическую комедию, либо мелодраму». Я говорю: «Я теперь пишу не одна, я с Аней Пармас». Он говорит: «Ну и отлично».

Я спрашиваю, какие вводные? Он говорит: «Вводных три: первое — happy end, второе — женская роль на Ксению Раппопорт, третье — в роли главного героя либо Пореченков, либо Хабенский, либо Бондарчук. Вернее, Бондарчука я сама им предложила. Они спрашивают: «А он согласится?» Я сказала, что Федя меня давно просит написать на него сценарий. А дальше мы с Пармас сели придумывать собственно сценарий, где есть предложенные исходные данные, условия задачи. Романтическая комедия — жанр очень строгий, определенный, у него свои железные законы. В частности, эти законы гласят, что герои должны быть из противоположных миров или семей.

С То есть в сюжет должен быть сразу заложен конфликт…

Да, конфликт отношений. Отношения должны начинаться с конфликта, и в конце невозможное должно стать возможным. Дальше мы смотрим на двух артистов. Смотрим на Ксению Александровну Раппопорт. И видим, что Ксения Александровна Раппопорт в роли доярки будет неубедительна.

С Ну да, «не алё»…

Очевидно, что Ксюша должна быть интеллигенткой. А если Ксюша — интеллигентка, то какое сословие более всего враждебно интеллигенции, наиболее антагонистично? Конечно, чиновничество! Когда мы с Федей Бондарчуком стали разговаривать, я сказала: ты понимаешь, что таксиста ты уже вряд ли сыграешь со своей физиономией? Федя, помню, погрустнел и с надеждой спросил: а может, архитектора? Я говорю: «Нет!»

С Тоже «не алё»…

Да. Так возник чиновник. Дальше возник музей, конфликт стал понятен. Вот и вся история, то есть все определил жанровый закон. А потом получилось так, что Сережа Урсуляк ушел снимать сериал по Гроссману. И сценарий оказался подвешен. И Рубен тогда сказал: «А ты не хочешь сама снять?» Я говорю: с удовольствием, все равно сижу без работы.

С По-моему, у вас получился удачный, остроумный и легкий фильм.

Мы старались. Но нас обвинили во всех смертных грехах.

С Каких?

В том, что наше кино финансировала «Единая Россия», что это было задание администрации президента и т. д. Я слышала самые немыслимые версии…

С Люди любят, чтобы за всем стоял какой-то заговор с участием мировой закулисы или в данном случае «Единой России». Так интереснее.




С Просто в админке жадины работают — это всем известно.

А потом, когда я вышла замуж, возникла версия, дескать, я рассказала историю наших отношений с Чубайсом.

С Эту версию я слышала. Якобы вы были положительная демшиза и настоящий питерский интеллигент, но потом вы разочаровались в демократии и, видимо, в городе Санкт-Петербурге как таковом и вероломно вышли замуж за олигарха. А свои изменившиеся воззрения художественно изложили в двух фильмах — «Два дня» и «Кококо».

Версии, безусловно, очень стройные.

С Прокомментируйте их.

Как вы могли видеть хотя бы по моей спичрайтерской службе, я точно не демшиза. Я всегда была в своих убеждениях значительно консервативнее большей части нашей интеллигенции. Потом не забывайте, я работала в «Коммерсанте», так или иначе сталкивалась и с бизнесменами, и с политиками. И представление большей части нашей интеллигенции, что это какие-то злонравные инопланетяне, я никогда не разделяла. Потому что я видела и знала этих людей. Так, например, я много лет дружила и дружу с Захаром Смушкиным. Его жена, Катя Царапкина, моя очень близкая приятельница. Захар мне очень помог в свое время с моей первой картиной, моим дебютом, помог абсолютно бескорыстно. Я дружила и дружу с Кахой Бендукидзе. Я знала разных людей, которые никак не подходили под тот образ, который нарисован интеллигенцией. И я, естественно, не могу сказать, что дружила или даже приятельствовала, но я была недурно знакома с Егором Тимуровичем Гайдаром, бесконечно его уважала, обожала его слушать. А когда ты слушаешь этих людей, то понимаешь, что мир не плоский, он гораздо более объемный, и за принятым решением стоит очень много факторов, это стереоскопия. Поэтому простые, усеченные представления друг о друге условно лагеря, который у нас называется «патриоты», и другого лагеря, который называется «либералы», не имеют отношения к действительности. Ни те, ни другие мною не разделяются. У меня более синтетические взгляды.

С И тем не менее ваш фильм «Кококо» выглядит как достаточно злая сатира представителя определенного класса на свой класс, с ценностями которого автор распрощался или собирается это сделать. Вы планировали этот эффект?

Как вам сказать, мне сейчас уже трудно судить, так как все уже назначили зрители. Да, безусловно, героиня Анны Михалковой, Лиза Воронцова — это квинтэссенция моих претензий к моему сословию, из которого я вышла, это мои претензии к самой себе очень во многом: претензии в высокомерии, в патернализме…

С Причем в высокомерии неосознаваемом.

Неосознаваемом абсолютно! Но точно так же есть вещи, которые в Лизе мне симпатичны. И точно так же — двояко — я отношусь к героине Яны Трояновой…

С Кстати, оба типажа блистательно найдены.

Из типажей все и родилось. Мы с Анной Пармас увидели Троянову в фильме «Волчок», совершенно обалдели от появления этой потрясающей новой актрисы и вышли из зала с твердым решением, что нам нужно что-то написать на Троянову и Михалкову. А я считаю Аню Михалкову самой серьезной русской актрисой на сегодняшний день из всего ее поколения. Соединить две эти сильнейших женских личности — это было основной задачей.

С Очень интересная задача!

Да, все началось с того, что мне захотелось их видеть на экране вместе. Вот просто мне самой захотелось это увидеть. Между этим желанием и съемками фильма прошло два года. Вика — героиня Трояновой, как и героиня Михалковой, вызывает у меня и огромное сочувствие и симпатию, и отторжение. Причем, надо сказать, что я бывала и в шкуре Вики в молодости.

С Интересно, по отношению к каким «Лизам»?

Я была в компании очень серьезных интеллектуалов, в которую попала в ранней молодости, и чувствовала себя в ней абсолютнейшим дикарем — Тарзаном или Маугли.

С Но вы же сами из весьма почтенного, интеллигентного семейства?

Я, конечно, из почтенного семейства, Пруста читала в 15 лет и очень любила этим кичиться, совершенно ничего не понимая ни в Прусте, ни во всем остальном. У меня было очень несистемное образование…

С Где вы учились?

Да нигде я не училась в итоге, закончила три курса филфака МГУ, один курс театроведения в ГИТИСе, у меня нет высшего образования.

С По-моему, четыре курса — вполне достаточно.

Нет, послушайте, это ни о чем абсолютно! Я помню, когда мне было лет 18, мы шли по улице с Шурой Тимофеевским. Я даже помню, что шли по Садовой возле гостиницы «Пекин». Это было в самом начале нашей дружбы, и он мне говорит: «Ну ладно, разве ты такая уж необразованная?!» Я отвечаю, что, например, живопись совсем не знаю. Он спрашивает: «Как совсем не знаешь? Ну Рубенса от Рембрандта отличаешь?» Я говорю: нет, конечно. На что Шура остановился, в совершенном отчаянии всплеснул руками и сказал: «Какой ужас!»

С То есть вы были в такой приятной роли l’enfant terrible?

Я же вам говорю, что была Викой. Я в той компании помню и свои неловкости, и дикости, и ощущение, что меня дрессируют, что я — забавный зверек. Причем часть этих людей остались моими друзьями навсегда, и у них, как выяснилось позже, не было такой интенции по отношению ко мне…




С Вы себе ее сами придумали?

Да. Я чувствовала так. Поэтому, наверное, в каком-то смысле «Кококо» социальная картина, но вообще-то это история мезальянса, того, как два человека влюбляются друг в друга и хотят, как это теперь говорят, «причинить друг другу счастье». Они и так и эдак причиняют друг другу счастье, но это счастье в представлении каждой из них, а у другой — другое представление о счастье.

С Да, все интересно разворачивается, если взять за основу, что девушки не подружились, а влюбились друг в друга.

Конечно! На самом деле дружба — это всегда история любви. Мало того, я дружбу ставлю даже выше! У меня внутренний культ дружбы, потому что дружба бескорыстна, в ней нет полного обладания и, соответственно, есть как бы пространство, которое ты уступаешь чужой личности. Для меня дружба — это высшая форма любви, самый высокий градус любви. Поэтому это, конечно, любовная история, мы хотели ее лишить всякой корысти пола, всякой манипуляции сексуальной…

С Я как раз хотела спросить, не приходило ли вам в голову, что эти девушки должны переспать друг с другом?

Я вам так могу сказать: если бы моей целью было не рассказать ту историю, которую я хочу рассказать, а попасть на международные фестивали, то поверьте, у меня бы хватило художественных средств, чтобы снять, как они переспали. Но это была бы другая история.

С Еще я помню, что когда смотрела, то мне захотелось чтобы в финале, когда девицы ссорятся, там начался бы какой-то кровопролитный трэш в духе Тарантино или Родригеса. Возможно, милая питерская интеллигентка ритуально убивает народонаселение в виде Вики топором там или распиливает пилой, жесть и кровища во все стороны. А у вас в финале все слишком тихо-мирно. История просто схлопывается.

Понимаю вас. То же мнение мне высказал мой друг Гриша Константинопольский, но это было бы тогда Гришино кино, а не мое. Я как раз хотела рассказать never ending story. То, что Лиза потом приходит за ней в полицию, дает понять, что они обречены с этого момента — ходить друг к другу. Вот представьте себе, что будет дальше с ними с двумя? Они разбегутся?

С Вам виднее.

Они разбегутся, но через весемь лет Вика пришлет свою дочку Джанет Валерьевну Никонову поступать в Петербург.

С А вы считаете, что Вика уедет обратно в свой городок, что она не попадет, скажем, на Манхэттен?

Я не знаю, может быть. Но дочку свою она пришлет поступать в Петербург. Как вы думаете, к кому она ее пришлет?

С Ну вот и сиквел. А также приквел.

Мне кажется, что они связаны на веки вечные, как мы все навеки связаны с теми, кого мы любили. Поэтому мне как раз хотелось показать то, что они влипли друг в друга, что они обречены друг на друга, и вот это будет все время с ними происходить так или иначе, в той или иной форме. Потому что на самом деле это встретились две души, они любили, ненавидели и т. д. Девушки мучают друг друга, манипулируют друг другом и т. д. и т. п. И для меня эта история намного важнее, чем та, которую назначили историей про интеллигенцию и народ.

С Про народ и интеллигенцию просто более понятно.

С другой стороны, я вам это говорю и в то же время сама собой страшно недовольна.




С Почему?

Потому что про эту картину уже говорили много раз, проехали, да и хрен с ней, она такая, какая есть.

С Она вам сейчас чем-то неприятна?

Режиссеры делятся на тех, кто с удовольствием пересматривает свои фильмы, и тех, которые не пересматривают их никогда. Я отношусь ко второй категории.

Я просто не могу это видеть. Все, что я за свою жизнь сняла, я бы в данный конкретный момент пересняла по-другому. Это, собственно, относится к жизни вообще. Никогда не понимала людей, которые в почтенном возрасте говорят, что я бы не изменил ничего в своей жизни. Я бы изменила все.

С С какого момента?

Лет с 13-14. Мне кажется, что в подростковом возрасте я была несознательным детским существом. Но мне очень везло на людей. Я поражаюсь, как такая идиотка, как я, могла так точно выбирать людей…

С Ну, может, просто выбирала не идиотка?

Вы себе не представляете, какая я была! Мне кажется, я была чудовищем, я очень обижала людей.

С В это довольно трудно поверить. Но зато я точно помню, что вы были очень хороши собой — на сцене, в рваных чулках, когда я впервые вас увидела, ну и вообще.

Спасибо, что вы это говорите. Но красотка — это та, кто осознает себя красивой, а я прожила целую жизнь с сознанием дурнушки.

С Это вы-то прожили жизнь с сознанием дурнушки?!

Да, конечно.

С Но в вашем случае это просто противоречит и противоречило очевидности. А можно узнать, каким образом это сознание у вас возникло?

Откуда-то оно взялось… Не забывайте — хотя вы можете этого не знать, — что моя мать, актриса Наталья Рудная, была просто первостатейная, классическая красавица. Она была такая красивая женщина, что Катрин Денев могла спокойно идти к ней домработницы. Хотя они одного типа, но, на мой взгляд, мать была еще прекраснее. Она и сейчас очень хороша собой, но в молодости она была необыкновенно красива.

С Вы с ней сравнивали себя или, может, вас подтравливали этим сравнением в детстве?

Никто меня не подтравливал, просто было болезненное самолюбие, тщеславие. Я себя не любила очень много лет.

С Знакомая история.

Я пропустила тот момент, когда была хороша собой и можно было от этого получать удовольствие. Сейчас мне просто уже не интересно про это думать. Это самое самолюбие и тщеславие отравило мою юность.

С А куда оно потом пошло — в кино или…

Знаете, у меня осталась последняя сфера применения тщеславия — кулинария.

С Вы готовите?

Я достигла успехов в самосовершенствовании, я спокойно переживу, что кто-то пишет сценарии лучше меня или фильмы ставит, но когда я знакомлюсь с человеком, который готовит лучше меня, а такие люди есть, тщеславие как-то восстает. Я хорошо готовлю и очень люблю готовить. Но когда я понимаю, что вот так мне не сделать, я после этого могу ночь не спать.




С Не ожидала, что вы — заядлый кулинар, да еще тщеславный.

Я очень люблю всех кормить. Но при этом, когда я познакомилась с Юлей Высоцкой, когда я ела у нее дома то, что она готовит, я поняла, что не могу так готовить, как она. Так что порок тщеславия еще грызет меня в области кулинарии. Еще я очень завидую тем благотворительным фондам, которые собирают намного больше денег, чем мы — фонд «Выход».

С А как получилось, что вы стали помогать аутистам?

Люба Аркус, снявшая фильм «Антон тут рядом», — моя подруга с незапамятных времен. А Люба человек ядерный. Фильм про Антона Харитонова она снимала четыре года. Все, кто был вокруг нее, ее друзья, вовлеклись в эту историю. И нам стало понятно, что надо делать фонд, делать хоть что-то, потому что для этих людей нет ничего. Совсем! Когда я в это ввязывалась, то совсем ничего про это не представляла. Да и сейчас уровень моей компетенции, прямо скажем, невысок, но выше по сравнению с тем, с чего я начинала. В итоге мне стало интересно, потому что у нас все иначе устроено, чем у других фондов, мы не занимаемся адресной помощью. Только сейчас мы начали по-настоящему отстраивать систему, и это «челендж», который стоит перед фондом и до которого еще как до Луны. Потому что в нашем случае абсолютно бессмысленно заниматься адресной помощью. Даже если мы соберем деньги, предположим, на определенное количество часов поведенческой терапии для одного аутичного ребенка, то что он будет делать дальше?

Ничего. Нет школы, куда он пойдет, нет института, который его примет.

С То есть вам надо выстроить фактически государственную систему?

Да, мы и пытаемся это делать. Нам нужно придумать, выстроить систему, а затем прийти к государству и сказать: уважаемое государство, вот модель, мы ее построили таким образом, что ее можно бесконечно реплицировать, а теперь, дорогое государство, бери и реплицируй ее. Поэтому мы не помогаем адресно проектам, которые могут состояться только один раз, которые нельзя построить в другой школе или детском саду в другом регионе. Мы мечтаем построить систему от ранней диагностики, через раннюю помощь к образованию, адаптации и созданию для аутистов приемлемых условий для жизни в обществе.

С То есть вы хотите изменить не только систему, но и мировоззрение, ныне господствующее. Я понимаю, о чем речь, потому что сотрудничаю с Лизой Глинкой и ее фондом «Справедливая помощь». И главное препятствие, например, в расширении паллиативной помощи и создании уличной медицины, помогающей в режиме здесь и сейчас самым обездоленным, — это глубоко укорененное представление местного довольно первобытного в своих воззрениях народонаселения о том, что бомжей лечить не надо, а надо уничтожать, и что незачем на умирающих тратить деньги, которые пригодятся живым. В грубом приближении, но общий statement таков.

Я глубоко возражаю против вашего определения «первобытное население». И могу вам сказать на примере конкретной истории с аутизмом, что 40 лет назад в Америке было все то же самое: их точно так же запирали в дурдома, точно так же обкалывали тяжелыми психотропными препаратами, так же никуда не принимали и так же считали сумасшедшими. И так же там все начиналось с движения родителей и энтузиастов. А в вашем определении содержится предположение, что где-то население не «первобытное».

С Содержится.

Я с этим абсолютно не согласна, потому что первобытно все человечество.

С Да, но его можно и даже, я бы сказала, следует аккуратно цивилизовать.

Абсолютно верно. И это всегда происходит примерно по одному и тому же сценарию. Да, существуют виды социальной инвалидности, которые общество пока не принимает. В частности, те, которыми занимается Лиза. Но ведь еще семь лет назад оно не принимало никакие виды инвалидности! Ситуация меняется на наших глазах. Происходит социальная реабилитация инвалидности, все больше компаний начинают строить пандусы и лифты для инвалидов и инвалидных колясок.




С Что-то я пока не вижу в России довольных жизнью инвалидов.

А я вижу. Вижу эти лифты и компании, которые их построили. На наших с вами глазах открытие Паралимпийских игр делают те же люди, которые делали открытие обычных Олимпийских игр, и это транслируется на том же Первом канале в тот же самый прайм-тайм, и собирает большую аудиторию. Да, на наших с вами глазах все больше и больше народу вовлекается в работу благотворительных фондов. Любая государственная машина устроена таким образом, что она ничего не хочет делать, хочет существовать сама в себе. Дальше туда, где нет государства, приходят общественные деятели, организации и подменяют собой государство. И это правильно. Хотя государство этим очень недовольно. Например, кто такой мой приятель Женя Ройзман? Типологически он — шериф с Дикого Запада.

С Типаж определен правильно.

Его девиз: «Справедливость, а не закон» и т. д. И сейчас этот шериф пошел во власть. Инкорпорировался в государство. Я уверена, что, поскольку Женя человек очень талантливый и восприимчивый, с высокой валентностью и большой способностью присоединять новую информацию, то взгляды его сильно расширятся, усложнятся, и зрение станет стереоскопическим.

С От присутствия во власти?

Да. И если, даст Бог, все у него будет хорошо, он удержится и т. д., то года через три-четыре мы получим очень крупного федерального политика. Вот так это происходит в жизни через общественную деятельность. Да, Ройзман подменил собой государство там, где оно должно было быть и его нет. Так происходит всегда и везде.

С Честно говоря, мне будет жаль, если Ройзман станет крупным федеральным политиком и встроится в существующую систему, с которой он, собственно, и боролся. Но я с вами согласна в той части, что, принимая во внимание историческую перспективу, например, события последних 50 лет, современное положение вещей в России можно оценить как прогрессивное.

Не нужен такой длинный шаг — 50 лет. Посмотрите, что было 10 лет назад. На самом деле, по моему глубокому убеждению, самое интересное, что происходит в стране в последние пять лет, — это рост волонтерского движения. Самое интересное, что произошло со страной и самое важное, обнадеживающее, волшебное — это то, что люди взяли ответственность на себя. Я имею в виду Крымск, пожары, благотворительные фонды и т. д. Это же совершеннейшее волшебство, кроме всего прочего.

С А почему волшебство?

Я имею в виду ту скорость, с которой это произошло. И то, что благотворители начали успешно договариваться с государством. Не только потому, что мы зависимы, а потому, что на самом деле нам довольно много приходится иметь с этой машиной дело. Мы сталкиваемся с разными людьми во власти, в том числе и с хорошими, которые нам помогают. А главное и самое интересное, благотворительность на сегодняшний день — единственное поле, где так называемые «мы» и так называемые «они» могут сидеть вместе и договариваться.

С Честно говоря, это звучит как-то… жалко.

Понимаю. Но дело в том, что сейчас мы доходим до таких высоких степеней конфронтации, что, боюсь, рано или поздно помощь обездоленным останется единственным пятачком, на котором нам заново придется учиться друг с другом разговаривать. Уже сейчас происходит интенсивный диалог благотворителей с государством. Нехотя, медленно, со скрипом, но в этой области государство слушает общество. Это поляна, которая, кроме всего прочего, не позволяет тебе сделаться, с одной стороны, демшизой или, как я это называю, либеральной жандармерией, а с другой — не позволяет сделаться безумным пропагандистом любой государственной радости. То есть это срединное поле, на котором ты вынужден сохранять здравомыслие, даже если не хочется.

Представим себе, что вы многого достигли как благотворитель и вам предложили стать чиновником. Пойдете?

Сейчас уже нет. Еще лет семь назад, когда я обольщалась на свой счет, когда мои представления о себе были более завышенными, пошла бы. Сейчас нет, потому что знаю свои ограничения. Как и многие женщины, я — недурной тактик, но мало способна к стратегическому мышлению. Мне крайне трудно дается анализ безэмоциональный, а он необходим на государственной работе. Масштаба я в себе не вижу, который нужен для этой работы. Я с восхищением смотрю на Ольгу Голодец, на Веронику Скворцову. Я хорошо знаю и с огромной симпатией отношусь к Ольге Дергуновой. Это очень масштабные женские люди. Мне кажется, что я не такая, у меня кишка тонка. У моего отца была замечательная история: лет двадцать назад ему предложили быть министром культуры. Он три дня думал, и мы, дочки, его страшно уговаривали, потому что нам страшно нравилось, что папа будет министром. А папа отказался, и я его спросила: какого хрена?! Папа, человек очень основательный, выложил передо мной цифры. Я не помню точных цифр, боюсь соврать, но он мне задал вопрос: «Как ты думаешь, сколько в Италии государственных театров оперы и балета?» Я сказала: ну типа 20. Он мне: «Нет, два. А сколько у нас?» И была цифра 120 или 187. Дальше библиотеки, то-се перечисляет. И говорит: «Смотри, чтобы реформировать эту отрасль (а культура — это отрасль), мне придется уволить и оставить без работы 40 000 людей. Я не хочу, чтобы меня и моих детей проклинали».

С Мудрый папа.

Чтобы быть чиновником, нужны совершенно другие нервы, все другое. Я помню, как однажды мы с подругой, Наташей Смирновой, которая директор студии «Глобус», накинулись на моего мужа с воплями про то, как сокращается финансирование культуры и т. д. Это был бурный монолог на два голоса, нет, на три, потому что третьим был режиссер Райхельгауз, и мы солировали в течение 50 минут…

С … в жанре «доколе?!»

Именно. Мой муж все это молча слушал-слушал, а потом сказал: «Вы закончили?» Мы говорим: да. «Я могу ответить?» Мы говорим: да, но сейчас подожди, еще вот это, вот это и то! После этого он сказал следующее: «Вы поймите, для того, чтобы вообще вкладывать в какую-то отрасль деньги, ее надо сначала реформировать, построить. Культура — одна из последних отраслей, которая существует так, как она была создана при советской власти, она не реформирована вообще. А теперь назовите мне того камикадзе, который пойдет ее реформировать, — вы первые начнете вопить». Дальше это я рассказываю своему дружку Боре Хлебникову, и Боря говорит: «Это абсолютно точно, потому что, представь себе, если на киностудии “Ленфильм” поднимут арендную плату нашему с тобой любимому киножурналу “Сеанс”, возглавляемому нашей любимой подругой Любой Аркус, мы с тобой первые начнем писать открытые письма: мол, они губят наш родной журнал “Сеанс” — флагман нашей синефилии» и т. д.




С А нельзя предположить, что культуру можно реформировать разумно? То есть не поднимая Любе арендную плату, понимая, что доход можно и нужно получить в других местах? Потому что, если следовать вашей логике, то все хорошие, мудрые и острожные люди не хотят, мнутся или им не предлагают, и появляется в конце концов господин Мединский, который исполняет свою удивительную роль в полной уверенности в своих действиях и самообладании.

А я хочу сказать, что Мединский — не самое главное зло. Я прогнозирую, что следующим министром культуры станет Елена Ямпольская…

С То есть буквально по логике «лучшее враг хорошего»?

Да-да-да. И вот когда она придет, мы будем вспоминать Мединского как видного либерала.

С Ну вот, а вы говорите, что власть надо умиротворять и с ней договариваться.

Я не говорила «надо», я говорила «приходится».

С Я вашу точку зрения не разделяю, но понимаю. А не разделяю я ее потому, что вижу в сложившейся системе стратегический вектор на самоуничтожение. Если смотреть глобально, по логике этой системы Мединского непременно должна сменить Ямпольская. Как у Гете: «За жирными коровами следуют тощие, за тощими — отсутствие мяса». И поэтому мне лично кажется, что, стратегически, договариваться бессмысленно. Все равно эта махина обречена. Но тактически — и вы, и Лиза, и десятки других фондов спасаете жизни. Могу это только уважать.

Я утверждаю, что надо договариваться. Потому что вина и нашей власти, и нашего государства абсолютно неотменяемая и очевидная любому — в крайней степени невротизации общества. То, что общество невротизировано и стоит в одном шаге от коллективного психоза, — это целиком и полностью вина власти. У меня был разговор об этом недавно с одним министром. Я ему говорю: понимаешь, это в экономике или в политике можно разогнаться и приостановиться, разогнаться и приостановиться, а в пропаганде — нет. Это вам только кажется, потому что вы технократы, что пропаганда — инструмент управления. Но пропаганда только поначалу инструмент управления, вы не успеете оглянуться, как пропаганда начнет управлять вами сама.

С Подменит реальность?

Абсолютно! У пропаганды есть только один закон: сегодня должно быть еще громче, звончее, радикальнее по терминам, чем вчера. Сейчас стоит уехать на две недели из страны, а потом вернуться и включить Дмитрия Константиновича Киселева, чтобы понять, куда и с какой скоростью несется эта машина. И в один прекрасный момент она падает прямо в бездну, у нее нет возможности волны, ее не бывает, она всегда идет только резко вверх, и дальше она падает в бездну. Только когда она падает, она падает туда вместе со всем обществом, со всей страной. Это не Дмитрий Константинович Киселев канет в бездну, мы все туда рухнем.

С А как, по-вашему, будет выглядеть апокалипсис, если действительно все опять рухнет? Как в 1917-м? Угнетенные классы восстанут с оружием в руках и т. д.?

Я не знаю, у меня масштаб личности не тот, чтобы такие прогнозы строить.

С Но вы же говорите про «бездну». Как-то же вы ее себе представляете?

Я не представляю.

С Может, Чубайса спросить?

Вам он не скажет. Для меня «бездна» — то, что степень агрессии, которую я сейчас наблюдаю в сети, выплеснется на улицу, она выплеснется в реальность. Я думаю, что мы в полушаге от этого.

С Вы думаете, что русские люди, которые пишут в сети, способны взять оружие или хотя бы выламывать булыжники из мостовой и вести уличные бои?

Нет, мне так не кажется. Но я боюсь конфронтации. Тех, кто смотрит телевизор и верит Киселеву и Ко. И тех, кто, условно, «пишет в фейсбуке». Я боюсь, что люди начнут драться в отделениях Сбербанка.

С Зачем?

Оттого, что один, предположим, в очках…

С А другой в ватнике в сберкассу пришел?

Когда я говорю, что агрессия выльется на улицы, я не имею в виду, что люди пойдут брать штурмом городскую администрацию, они перебьют друг друга. Вернее не они, а мы. Ведь это же мы, да? Потому что мы — одна страна. Страна перебьет друг друга. И если это, не дай Бог, случится, это будет как эпидемия.

Вы не читали роман Жозе Сарамаго «Слепота»? Жозе Сарамаго — это мой любимый португальский писатель, нобелевский лауреат, который у нас блистательно переведен силами великого переводчика Александра Сергеевича Богдановского. У него есть роман «Слепота», по которому снят известный фильм, а сейчас я читаю роман «Прозрение». Сарамаго замечательно описывает, как деградация происходит с обществом, как общество дуреет. Сарамаго — левак, он весьма низкого мнения о правительстве, о государстве, он вообще низкого мнения о способностях одних людей управлять другими. Это проскальзывает во многих его романах и даже становится центральным сюжетом. То, как люди начинают друг друга подозревать, раздражать, как это выплескивается наружу, как тонкий слой цивилизационного лака с невероятной скоростью с них слетает.




С Но чтобы увидеть процессы «расчеловечивания», не надо читать Сарамаго. Хотя он прекрасный писатель. ХХ век показал, как это происходит, самым наглядным и трагическим образом.

Я этого боюсь — опять, здесь и сейчас. Когда федеральные каналы начинают артикулировать, что Россия — это не Европа, они одновременно артикулируют то, что можно плюнуть в глаза другому — месседж-то такой. Что человеку в Таганроге Европа? Ни-че-го. Он считывает это сообщение совершенно по-другому. Слова — очень мстительная, самостоятельная субстанция и не важно, вы славянофил, почвенник или, наоборот, западник. Интеллектуалы вкладывают в понятие «Европа» определенные вещи, но в массовой трансляции никакой Европы не существует. Существует правило «не плевать».

С А плевать хочется.

Да, вести себя естественно — естественное желание человека. Цивилизация, ее законы его ограничивают. А когда идет сигнал, что законы можно игнорировать, человек это воспринимает с энтузиазмом. Не надо только думать, что это свойство только нашей страны — это не так. Любое общество и вообще человечество в целом вообще не хочет над собой работать. А хочет влезть обратно на дерево. Поэтому это не есть наша уникальная особенность.

Но мне кажется, что мы сейчас просто в сантиметрах находимся от глобального общественного конфликта, и любой сейчас, кто повышает температуру в обществе, а не понижает ее, становится соучастником будущего преступления, которое готовится в стране, которое она собирается сама над собой учинить.

Поэтому, в частности, в вопросе о благотворительности, дело не в том, что мы должны договариваться с государством, а в том, что должен хоть кто-то пытаться хотя бы затормозить нас, понимаете? Те люди, которые, несмотря ни на что, несмотря на Крым, несмотря на Донбасс, сидят и договариваются, и пытаются решить, предположим, что делать с квотами, куда нужно поставить оборудование, где нужно открыть еще один класс и т. д. и т. п., по-моему, они — наш единственный выход. Чем больше народу в этот процесс вовлекается, тем лучше. Если каждый из нас приведет в фонд одного человека, тот — еще одного, то, может быть, мы потихонечку поймем, что, как говорит Пушкин в «Капитанской дочке», «лучшие изменения происходят от смягчения нравов». А нравы смягчаются только так. Они смягчаются от того, что Константин Львович Эрнст считает нужным два раза показать по Первому каналу фильм «Антон тут рядом». Или потому, что в высоких кабинетах решили, что одним из несущих флаг на Олимпиаде будет Чулпан Хаматова, а на Паралимпиаде — Нюта Федермессер, от этого смягчаются нравы. Смягчаются нравы от того, что организуется телемарафон помощи пострадавшим от наводнения. От того, что выходит Костя Хабенский и рассказывает, что нужно делать с больными детьми и старыми артистами. Это главнее всего, главнее искусства, бизнеса, политики, только там может что-то созреть, что спасет. Россия — удивительная страна. Если знаешь ее историю, то видишь, что при самых ужасных падениях она все равно поднимается, все равно прорастает… Мы — очень талантливый этнос. А любой талантливый этнос чреват очень неожиданными поворотами своей истории.

С То есть надо просто надеяться и «делать свое небольшое дело каждый день»?

Это звучит как… В этих призывах есть некоторое высокомерие добродетели, которых тоже хочется избежать. Есть такой термин мой личный — «тщеславие добродетели». Но для меня, например, такое дело — моя работа в фонде, притом что раз в неделю я говорю себе: «Будь проклят тот день, когда я решила этим заняться...»

С Понимаю.

Эта работа сжирает нервы, силы, время. Ты тратишь огромное количество времени на абсолютно бессмысленные совещания в государственных кабинетах. У меня даже есть термин. Когда я плохо понимаю чиновничий язык, я всегда вспоминаю главу из моего любимого романа «Три мушкетера» «Диссертация Арамиса», когда д’Артаньян привозит письмо Арамису от госпожи де Шеврез и присутствует при большом богословском споре. И там есть фраза: «Д’Артаньян чувствовал, что тупеет». Вот со мной это происходит примерно на восьмой минуте сидения на этих совещаниях. Но при всем при этом я могу сказать, что я очень благодарна судьбе, что она меня привела в благотворительность, потому что, по крайней мере, я избавилась от совершенно чудовищного, грызущего, фрустрирующего чувства вины за то, что я живу хорошо.

С Господи, а чувство вины за хорошую жизнь-то в вас откуда?

Объясню. Мы как раз буквально вчера об этом вспоминали с моей подругой Аней Пармас. Четыре года назад у нас произошел разговор по поводу ситуации с Антоном Харитоновым — героем Любиного фильма. Посмотрев фильм, мы сразу рванули помогать. Потом мы с Аней сидели на кухне, выпивали и обсуждали, какие мы свиньи, потому что мы пытаемся просто откупиться от этого деньгами, вещами и т. д. Мы вообще не занимаемся благотворительностью никак системно, и на самом деле, когда мы что-то жертвуем или помогаем, то просто пытаемся избавиться от чувства вины: «Я не хочу об этом думать — я что-то сделал, я пошел дальше…»

С Вы сейчас формулируете то, чего я никогда не могла понять. Почему нужно винить себя за то, что, когда ты чем-то помог человеку, ты сделал мало? Ты сделал, что смог, и это твое абсолютное право — решать, сколько, кому и как ты будешь помогать. Откуда в вас берется чувство вины?

Когда ты сталкиваешься с человеческим горем, с настоящим человеческим горем, ты понимаешь, как ничтожны все твои беды и, с другой стороны, то, что тебе кажется огромным несчастьем…

С Вам хочется, чтоб у вас тоже были бы такие же масштабные болезни и несчастья, как те, что вы наблюдаете?

Нет. Хочется пойти помочь — это первый порыв.

С Это нормально, и вы помогаете — так вы мне говорите.

Да, но следующий шаг: «Я же уже помог, значит, можно идти по своим делам дальше…»

С И что в этом плохого? Вы не можете и не должны — если это не ваше очевидное божественное призвание, как у людей вроде доктора Лизы, — тратить свою жизнь на помощь всем, терпящим несчастье. Прежде всего вы отвечаете перед Богом за себя и свою реализацию, хотя, разумеется, нравственное развитие тоже входит в это понятие. Но не только оно.

Ксень, ну вот мне казалось, что благотворительность никак не поместится в мою жизнь, но поместилась же! Или вот Чулпан. Чулпан чрезвычайно востребованная актриса, она очень занята в театре, очень много снимается и т. д. И выясняется вдруг, что в этом плотном графике на самом деле есть скрытые резервы.

С Я это понимаю. Сама после нашего интервью еду в хоспис навестить женщину, которую опекает фонд Лизы Глинки. Но, возможно, это прозвучит цинично, но скажу правду: у меня никогда не было чувства вины за то, что сегодня я помогаю Лизе, а завтра покупаю платье или лечу на Мальдивы.

А у меня было.

С Вот мне интересно: почему? Почему вы его испытываете, а я нет?

Нет, теперь у меня нет этого чувства. Теперь я с удовольствием покупаю платья или еду на Мальдивы и при этом не чувствую себя свиньей.

С Тогда, может, дело в мере, количестве? Или, возможно, это свойство именно русской интеллигенции, которым я в силу генетики не обладаю, — переразвитое чувство вины? Желание взять на себя ответственность за то, что в компетенциях Господа Бога? Но очевидно, что для человека эта вина неподъемна. Испытывать ее — только безрезультатно себя мучить.

Согласна, я не виновата в том, что у Ивана и Маши все плохо и их ребенок Вася болен. Я не виновата в том, что я не посвятила Ивану, Васе и Маше всю жизнь.

С Так в чем же вы тогда виноваты? Вы же помогли им.

В том, что я помогла и забыла о них.

С А чем им будет лучше, если вы их не забудете?

Если я про них не забуду, значит, помогу еще раз и еще раз, и еще раз.

С То есть для вас принципиален системный подход? Он избавляет вас от чувства вины?

Конечно! Когда ты делаешь это от случая к случаю, то ты, как бы сказать… Есть такое выражение: «Не бери в голову». Ты не берешь в голову, ты откупаешься. А когда это становится частью жизни, ты тратишь определенное время, процент своей жизни изо дня в день. Ты тратишь себя на помощь другим людям, с которыми ты никак не связан никакими узами — ни родственными, ни эмоциональными, то есть вообще никак. Когда я стала работать в фонде, моя жизнь абсолютно качественно изменилась. Я выдохнула, перестала вздрагивать от отвращения к себе, мне с собой легче стало. То есть я это делаю, на самом деле, для себя. Вот, кстати, и нашелся способ избежать патетической интонации: я им помогаю для себя. Мне так хорошо. Я себе больше нравлюсь.

С Нравитесь даже больше, чем когда смотритесь в зеркало в красивом платье?

Это даже нелепо сравнивать. Понимаете, я перестала чувствовать себя свиньей.С

Благотворительный фонд содействия решению проблем аутизма «Выход»

107045, Москва, Колокольников пер., д. 9, стр. 1

ИННКПП 7702471437775001001

ОКПО 29310827

р/с 40703810100000000592 в ОАО Банк «ОТКРЫТИЕ», г.Москва

К/с 30101810500000000297 в Отделении №2 Московского ГТУ Банка России