В 1858 г. в Италии начался новый подъем национально-освободительного движения. Идея войны против Австрии по-прежнему была популярна в итальянском народе. Препятствуя новой революции и стремясь объединить Италию под своей эгидой, правители Пьемонта уже давно готовились к войне и с этой целью в 1858 г. вступили в тайный сговор с императорской Францией. Бонапартистский режим шел на союз с Пьемонтом потому, что был заинтересован в вытеснении Австрии из Италии и стремился заменить австрийское господство французским. Заключив сделку с Францией, пьемонтское правительство надеялось привлечь на свою сторону и итальянских республиканцев, используя настроения главным образом той их части, которая верила в Пьемонт как в знамя освобождения и объединения Италии. И вот Кавур приглашает к себе Гарибальди и предлагает ему вербовать волонтерские отряды. Хотя народный герой недоверчиво отнесся к планам Кавура относительно войны против Австрии, он все же принял это предложение, тайно помышляя, что в этой войне вместе с другими падет и сардинская монархия. Если король Виктор Эммануил и его первый министр Кавур хотели использовать популярность Гарибальди в массах и всю революционную демократию в своих интересах, то Гарибальди рассчитывал на то, что ему удастся использовать хорошо вооруженную пьемонтскую армию.

Начавшаяся в конце апреля 1859 г. война вызвала всеобщий патриотический подъем в Италии, так как народ связывал с ней надежду на освобождение страны от иностранного гнета и ее объединение. Первые значительные победы над врагом одержали волонтеры Гарибальди, среди которых было много убежденных республиканцев. В 1848 г. Гарибальди последним покинул Ломбардию, а в 1859 г. он первым вступил в нее. Жители Ломбардии восторженно приветствовали своих освободителей от австрийского ига. После победы при Варезе последовали победы при Комо, Бергамо, Паладзоло и др. Гарибальди занимал город за городом, а австрийцы панически отступали. К началу июня отряды альпийских стрелков очистили большую часть Ломбардии от неприятеля. Это был первый триумфальный марш Гарибальди в революции 1859 - 1860 годов.

Одержанные Гарибальди победы, его популярность среди широких народных масс пугали Кавура и Виктора Эммануила, приводили в ужас Наполеона III. Поэтому мало того, что пьемонтское правительство плохо снабжало Гарибальди оружием, - его намеренно посылали на наиболее опасные позиции, а иногда на верную гибель, Недоброжелательное отношение главного командования пьемонтской армии к Гарибальди отмечали военные обозреватели того времени. Об этом с негодованием писали К. Маркс и Ф. Энгельс. "Возможно, - писал Энгельс 30 мая 1859 г., - что, направляя Гарибальди в Ломбардию, Луи-Наполеон и Виктор-Эммануил рассчитывали погубить его и его добровольцев - элементы, пожалуй, слишком революционные для этой династической войны" 1 . Почти то же самое писал Маркс: "По моему мнению, Гарибальди нарочно посылают на такие позиции, где он должен погибнуть" 2 . В "Мемуарах" Гарибальди рассказывает, что его корпус действительно умышленно ставили в тяжелое положение.

Одной из причин неприязни главного командования к Гарибальди и тайной борьбы против него пьемонтского правительства явилась проводимая Гарибальди социальная политика в освобождаемых районах. Гарибальди не мог заниматься только воен-

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 13, стр. 380.

2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 29, стр. 360.

ными делами, жизнь заставляла его решать и социальные вопросы. Острой для Италии проблемой была аграрная. С ней снова столкнулись представители буржуазно-демократического лагеря, к которому принадлежал и Гарибальди. Разработанной аграрной программы у него не было, однако он старался чем только мог облегчить участь крестьян. В занятых им районах он освобождал крестьян от непомерных налогов.

Следствием политики Гарибальди было стремление широких народных масс стать под его знамена. Но увеличить численность его отряда ни Кавур, ни главное командование не соглашались. Более того, за Гарибальди была установлена полицейская слежка. К. Маркс писал по этому поводу: "Парижский корреспондент "Times" пишет сегодня, что бонапартисты уже сильно ворчат насчет "славы" Гарибальди и что в его отряд проникло "несколько отборных полицейских агентов", посылающих подробные донесения о нем" 3 .

Успешная борьба против австрийцев на фронтах способствовала росту революционного движения. Народные восстания вспыхнули в Тоскане, Парме, Модене, в Папском государстве. Национально- освободительное движение принимало широкий размах и могло привести к созданию единой и независимой Италии. Это вызывало опасения и не входило в планы Наполеона III. Поэтому он, решив, что после одержанных побед сможет добиться от австрийского императора нужных ему уступок, поспешил за спиной своего союзника закончить войну. 11 июля 1859 г. было подписано Виллафранкское перемирие. Гарибальди был полон гнева и не признавал перемирия. Но он был рад тому, что это перемирие наконец развяжет руки ему и всем итальянским патриотам: закончилась королевская война, и начнется настоящая, народная война. Это позорное перемирие, которое - закрепило раздробленность Италии и дополнило австрийский гнет французским диктатом, вызвало взрыв возмущения в стране. "Возникновение итальянской нации, - писал К. Маркс по поводу Виллафранкского договора, - сопровождается изощренным оскорблением..." Демократические силы Италии не признавали этого перемирия. По всей стране поднялось могущественное движение народных масс. Подытоживая свою статью о Виллафранкском договоре, Маркс писал, что "в дело может вмешаться итальянская революция, чтобы изменить картину всего полуострова" 4 . Произошло так, как предвидел Маркс. В течение лета 1859 г. число массовых выступлений с каждым днем все возрастало, накал революционной энергии усиливался. Особенно угрожающим было негодование широких масс в Центральной Италии.

За Центральной Италией восстал и Юг. В конце 1859 г. Сицилия вновь поднялась против гнета испанских Бурбонов. 4 апреля 1860 г. под руководством вождя сицилийских республиканцев Розалино Пило началось восстание в Палермо. Республиканская партия Мадзини решила взять руководство движением в Сицилии в свои руки. Для оказания помощи повстанцам в Генуе был организован так называемый "Сицилийский комитет". Он начал готовить экспедицию в Сицилию с расчетом захватить остров, а оттуда с помощью восставших предпринять поход на материк и овладеть всем Неаполитанским королевством. Возглавил этот поход Гарибальди. Так был задуман легендарный поход краснорубашечников, гарибальдийской "Тысячи", сыгравший крупнейшую роль в объединении Италии. Социальный состав "Тысячи" был самый разнообразный: почти половину экспедиции составляли пролетарские слои - рабочие, ремесленники, городская беднота; много было студентов, представителей мелкой буржуазии, интеллигенции (инженеры, адвокаты, медики, художники, поэты, писатели). В "Тысяче" не было ни одного крестьянина, как это отмечал с большим сожалением сам Гарибальди 5 .

Перед отплытием экспедиции, 5 мая, Гарибальди обратился с прокламацией "К итальянцам". "Итальянцы! - писал Гарибальди. - Сицилийцы сражаются с врагами Италии за Италию. Долг каждого итальянца - помочь им словом, деньгами, оружием и больше всего - собственной рукой... Предоставленные самим себе, отважные сыны Сицилии сражаются с наемниками не только Бурбонов, но и Австрии и римского первосвященника... Пусть же Марке, Умбрия, Сабина, Рим и Неаполь восстанут, чтобы раздробить силы врагов наших... Храбрый везде найдет оружие... Не слушайте трусов... Отряд смельчаков из бывших моих товарищей в прежних боях за родину идет со

3 Там же, стр. 362.

4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 13, стр. 442, 445.

5 G. Garibaldi. Le Mille. Paris. 1875, p. 4.

мной на помощь. Италия их знает: это те, кто становится в строй, как только появляется опасность, - хорошие, великодушные товарищи, посвятившие жизнь свою родине, отдавшие ей до последней капли кровь свою, не ожидая других вознаграждений, кроме чистой совести... К оружию же!.." 6 .

Лозунг "Италия и Виктор Эммануил", под которым проводилась экспедиция, вытекал из политики Партии действия, проводившейся еще до начала австро-итало-французской войны 1859 года. Первым выдвинул этот лозунг в 1856 г. бывший глава Венецианской республики Даниэль Манин, когда он вместе с Ла Фариной создал "Национальное общество". Проводя поход "Тысячи" под лозунгом "Италия и Виктор Эммануил", Гарибальди тем самым придал официальный характер экспедиции. Как бы Кавур ни отмежевывался от экспедиции, поспешно заявляя всем дипломатам о своей непричастности к ней, как бы он ни бранил Гарибальди в письмах к своим друзьям, этот лозунг, пусть временно, связал ему руки. Этим лозунгом Гарибальди сплачивал под знаменем объединения Италии все национальные силы. Своей дальнейшей деятельностью Гарибальди доказал, что, выдвигая лозунг "Италия и Виктор Эммануил" по тактическим соображениям, он отнюдь не отказался от своих республиканских убеждений и до конца своей жизни оставался горячим приверженцем демократии и противником монархии.

До сих пор в научной литературе ведется дискуссия по вопросу об отношении Кавура к экспедиции "Тысячи". Как известно, Кавур не только пытался заставить Гарибальди отказаться от экспедиции, но и намеревался арестовать его, чтобы сорвать отправку "Тысячи". Пренебрегая широко известными документами, традиционная буржуазно-либеральная историография утверждает, что Кавур не мог не содействовать более или менее тайно экспедиции в Сицилию. Некоторые более осторожные в своих формулировках авторы говорят: да, возможно, что Кавур не содействовал отправке экспедиции, но заслуга его состоит в том, что он не помешал ей. На самом деле Кавур не помешал отправке "Тысячи" лишь потому, что не был в состоянии сделать это, будучи вынужденным считаться с общественным мнением. Об этом писал сам Кавур, об этом свидетельствуют многие мемуаристы, в том числе и Гарибальди. Вот письмо Кавура от 12 мая 1860 г. послу Пьемонта в Париже К. Нигра: "Сожалею об экспедиции Гарибальди, и я делаю и буду делать то, что возможно, чтобы она не вызвала новых осложнений. Я не помешал Гарибальди провести в жизнь свой проект, так как для того, чтобы это сделать, пришлось бы применить силу. А ведь правительство не может пренебрегать тем, что попытка остановить Гарибальди вызвала бы огромное недовольство... Желая рассеять интриги оппозиции накануне выборов... я не могу применять насильственные меры, чтобы помешать помощи, предназначенной для Сицилии" 7 .

Нельзя без волнения читать рассказ Гарибальди о битвах за освобождение Сицилии и Южной Италии. С искренним пафосом повествует он в своих "Мемуарах" о сражениях, которые, по словам Ф. Энгельса, носили "печать военного гения". Калатафими, Палермо, Милаццо, Реджо, Вольтурно - каждая из этих битв воодушевляла итальянских патриотов, изумляла современников: политических деятелей, дипломатов, военных специалистов. Подробно изучая поход Гарибальди из Марсалы в Палермо, Ф. Энгельс отмечал, что это "один из наиболее удивительных военных подвигов нашего столетия, и он был бы почти необъясним, если бы престиж революционного генерала не предшествовал его триумфальному маршу" 8 .

Гарибальди действовал в Сицилии в тесном контакте с повстанческим движением. Посоветовавшись с местными руководителями республиканской партии, партизанский вождь выработал общий план действий. К Гарибальди начали стекаться повстанцы, вооруженные кто чем мог - пиками, саблями, ножами, дубинами, топорами. Уже в Салеми, находящейся близ Марсалы, к отряду Гарибальди присоединились 4 тыс. вооруженных крестьян. На острове возникла новая власть. Она была организована в форме революционно-демократической диктатуры, и Гарибальди принял звание диктатора Си-

6 G. Garibaldi. Scritti e discorsi politici e militari. Vol. I. Bologna. 1934, pp. 239 - 241.

7 "II carteggio Cavour - Nigra, dal 1858 al 1861". Vol. III. Bologna. 1928, pp. 294 - 295.

8 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 15, стр. 63, 67.

цилии. Он понимал необходимость диктатуры для окончательного подавления контрреволюции и закрепления революционных завоеваний. На Сицилии по инициативе Гарибальди были проведены некоторые социально-экономические мероприятия. Он освободил десятки тысяч политических заключенных, томившихся в тюрьмах Палермо и других городов, принялся за организацию школ и приютов для беспризорных детей. Гарибальди позаботился также о семьях, пострадавших от военных действии. Чтобы предоставить средства существования для нуждающихся слоев населения, он организовал общественные работы; издал декрет об отмене налога на помол. Важные социально-экономические мероприятия провело революционное правительство Гарибальди в Неаполе. Был издан декрет о запрещении иезуитских корпораций - очагов контрреволюции. Принадлежавшие Бурбонам земли были национализированы; издан декрет о раздаче государственных земель крестьянам.

Имущие классы Южной Италии, напуганные революционным характером похода Гарибальди, не дремали. Помещики, крупные буржуа обращались к Виктору Эммануилу с петициями о немедленном присоединении Южной Италии к Пьемонту. Кавур наводнял Неаполь своими агентами, также агитировавшими за присоединение. Гарибальди же не хотел и думать о присоединении Южной Италии к владениям Сардинского королевства до освобождения Рима и Венеции. Виктор Эммануил двинулся с 20-тысячной армией в Папское государство, а затем вступил в Неаполитанское королевство. Он опубликовал воззвание "К народам Южной Италии", в котором призывал к примирению с монархией и объявлял "конец эры революции". В этой обстановке Гарибальди решил назначить плебисцит по вопросу о присоединении к Пьемонту. Плебисцит был проведен 21 октября 1860 г., когда пьемонтская армия во главе с Виктором Эммануилом уже приближалась к Неаполю. Он кончился победой сторонников присоединения Юга Италии к Сардинскому королевству. 6 ноября Гарибальди вынужден был объявить о передаче власти в освобожденной им Южной Италии королю Виктору Эммануилу. Вскоре декреты, изданные Гарибальди, были отменены, а его армия распущена. После этого Гарибальди ничего не оставалось, как уйти на время от политической жизни. "Я стремился вернуться к своему одиночеству (на Капреру. - В. Н .)", - заканчивает Гарибальди свой рассказ о славном походе "Тысячи". А. И. Герцен с глубокой горечью писал об отъезде Гарибальди: "...он с горстью людей победил армию, освободил целую страну и был отпущен из нее, как отпускают ямщика, когда он довез до станции" 9 .

Экспедиция Гарибальди на юг Италии явилась самым крупным выступлением народных масс в их борьбе за объединение Италии революционным путем. В этом походе объединились антифеодальные, демократические силы всех итальянских государств. В результате войны и революции 1859 - 1860 гг. Италия была почти полностью объединена. Решающую роль в объединении страны сыграла борьба народных масс, руководимых революционными элементами буржуазии, наиболее выдающимися представителями которых были Гарибальди и Мадзини. Давая оценку роли Гарибальди и народных масс в революции 1859 - 1860 гг., Ф. Энгельс писал: "В лице Гарибальди Италия имела героя античного склада, способного творить и действительно творившего чудеса. С тысячей волонтеров он опрокинул все Неаполитанское королевство, фактически объединил Италию, разорвал искусную сеть бонапартовой политики. Италия была свободна и, по существу, объединена, - но не происками Луи-Наполеона, а революцией" 10 . Однако была создана не демократическая Италия, не та Италия, борьбе за которую Гарибальди посвятил свою славную жизнь. Недостаточная организованность демократических сил, слабое участие крестьянства в революции, колебания вождей республиканской буржуазии обусловили незавершенность революции 1859 - 1860 гг. в Италии. Создалось такое соотношение сил, при котором пьемонтская монархия сумела воспользоваться плодами завоеванных революцией побед и присоединить к Пьемонту уже освобожденные государства.

В. Е. Невлер

9 А. И. Герцен. Соч. Т. XI. М. 1957, стр. 257.

10 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21, стр. 430.

В январе 1861 года прошли первые выборы в парламент итальянского королевства. В Европе появилось новое государство, не уступающее размерами и мощью большинству великих держав

Вечером 14 января 1858 года на французского императора Наполеона III, направлявшегося с супругой на премьеру оперы Россини «Вильгельм Телль», было совершено покушение. Заговорщики, поджидавшие карету государя близ театра на парижской улице Ле Пелетье, бросили в нее три бомбы. В результате восемь человек погибли и почти полторы сотни получили ранения, но сама императорская чета каким-то чудом осталась невредимой. Во главе заговора стоял известный итальянский революционер Феличе Орсини, который за несколько лет до того, перепилив решетку и связав простыни, бежал из австрийской тюрьмы. Смерть французский император заслужил, по мнению Орсини, за предательство дела возрождения Италии. Патриоты помнили, что, оказавшись после падения своего великого дяди Наполеона Бонапарта в эмиграции, будущий Наполеон III присоединился к итальянским карбонариям и даже принял участие в организации путча, за что едва не поплатился головой.

Из тюрьмы Орсини написал письмо Наполеону III. Не унизив себя просьбой о помиловании, он призвал императора сделать все возможное, чтобы Италия обрела независимость, поскольку без нее «спокойствие Европы и Вашего Величества будет лишь химерой». Наполеона III глубоко потрясло и само покушение, и поведение Орсини (что не помешало ему отправить заговорщика на гильотину). К тому же он был не прочь ослабить Австрию, оккупировавшую значительную часть Апеннин, а заодно подновить изрядно подпорченную репутацию либерала. По указанию императора письмо было напечатано в газетах, а вскоре Франция заключила тайный союз с Сардинским королевством, направленный против Австрии. Так неудавшееся покушение многократно ускорило давно развивавшийся процесс, через три года приведший к образованию Итальянского королевства.

Географическое понятие

В середине XIX века Италия пребывала в жалком состоянии. Страна была раздробленной на восемь больших и малых государств и экономически отсталой, а думающие итальянцы уже не верили в возможность что-либо изменить в судьбе своей родины, мучились комплексом национальной неполноценности. Установленный после Наполеоновских войн державами-победительницами — Россией, Австрией, Пруссией и Англией — мировой порядок, так называемая Венская система, действительно лишал Италию всяких надежд на объединение. Его краеугольным камнем был принцип легитимизма, то есть незыблемости освященных историей прав монархических династий. Коротко говоря, Францией должны управлять французские Бурбоны, Пруссией — Гогенцоллерны, Россией — Романовы, а итальянскими государствами — их монархи. Однако исторические права последних у самих итальянцев вызывали большие сомнения. Почти везде на Апеннинах правили иноземные или полуиноземные династии. В самом крупном Неаполитанском королевстве (или Королевстве обеих Сицилий) — испанские Бурбоны, в обширном Папском государстве — римский первосвященник, итальянец по происхождению, но космополит «по должности». Ломбардо-Венецианское королевство победившая Наполеона коалиция передала австрийским Габсбургам, то есть оно фактически находилось под иностранной оккупацией. В Великом герцогстве Тосканском и герцогстве Моденском тоже правили австрийские Габсбурги (хотя частью Австрийской империи эти формально самостоятельные государства не являлись), в герцогстве Пармском — жена Наполеона I Мария Луиза Австрийская, а после ее смерти — испанские Бурбоны. Из всех апеннинских монархов только короли Сардинии могли считаться итальянской династией, хотя их исторической родиной была франкоговорящая Савойя.

Ко всему прочему итальянская раздробленность решительно противоречила все более утверждавшейся в умах европейцев идее национального государства, согласно которой люди, говорящие на одном языке, с общими культурно-историческими традициями, должны жить в одном государстве. Национализм и был поднят на знамя теми, кто боролся за освобождение и объединение Италии. В те времена он был новой идеологией, противостоящей феодальному легитимизму. Естественно, и римский престол, и лоскутная империя Габсбургов, и многочисленные «законные властители» апеннинских княжеств идею национального государства отметали с порога. «Италия — это просто географическое понятие», — заявил на Венском конгрессе австрийский министр иностранных дел Меттерних. Некоторые основания придерживаться такой позиции у него имелись: на Апеннинах со времен Римской империи никогда не было общего государства, да и в культурном, даже языковом отношении части полуострова отличались весьма существенно. Однако итальянские патриоты не разделяли точку зрения канцлера: в стране возникло движение за возрождение Италии — Рисорджименто. Позже этим именем станут называть и всю эпоху образования единого государства на Апеннинском полуострове.

Вид с Юга

Среди жителей Юга Италии немало тех, кто считает, что объединение с Севером для них означало не освобождение, а порабощение. Вековечная отсталость Юга, с их точки зрения, — миф. Именно в Неаполитанском королевстве были построены первые в Италии пароходы, железные дороги, здесь впервые появилось газовое освещение.

Почти сразу после объединения в сельских районах Юга начали формироваться — где стихийно, а где стараниями католических кюре и сторонников Бурбонов — повстанческие отряды. Дело в том, что при новой власти налоги возросли, мужчин стали призывать в армию (при Бурбонах она была волонтерской), местная промышленность, которую уже не защищали протекционистские тарифы, умерла.

В 1863 году на Юге было введено военное положение — теперь, чтобы расстрелять человека, достаточно было одного подозрения, что он принадлежит к «бандитам». Число жертв было огромным — около четверти миллиона, миллионы эмигрировали, отправившись искать лучшей жизни в Северной или Южной Америке.

Сопротивление удалось загнать в подполье: именно из него выросли потом знаменитые мафиозные кланы. При всем том на Юге, в отличие от Севера, мало кто мечтает о независимости: без северных дотаций регион сегодня обойтись не может.

Романтическое начало

Поначалу в борьбу включилась лишь горстка романтиков, так называемых карбонариев («угольщиков»). Их тайные общества состояли, как правило, из представителей интеллигенции и потому были «страшно далеки от народа». Действуя преимущественно в жанре «плаща и кинжала», они больше заботились об эффектности своих акций, чем об их эффективности. Тем не менее карбонариям удалось в 1820-1821 годах организовать несколько крупных выступлений в разных районах страны, но они были подавлены австрийскими войсками.

На новый уровень вывел движение Джузеппе Мадзини — молодой интеллектуал из Генуи, некогда вступивший в ряды карбонариев, но быстро в них разочаровавшийся. В 1831 году он, находясь в эмиграции, создал «Молодую Италию» — новую по духу организацию, которая делала ставку не на заговор, а на народную революцию. Но кто и как будет поднимать массы? В этом вопросе Мадзини, по словам Маркса, «не дорос до подлинно классового анализа». Бывший карбонарий считал, что народ сам по себе материал настолько горючий, что «стоит только высечь искру живого огня... и вся Италия превратится в огнедышащий вулкан».

Но реальность, мягко говоря, не отвечала этим ожиданиям. Обычно все происходило так: долгая подготовка операции, высадка на побережье одного из итальянских государств горстки вооруженных патриотов-эмигрантов, население, вместо того чтобы присоединиться к борцам, в лучшем случае с интересом на них взирает, в худшем — сдает властям, предварительно как следует отдубасив. Мартиролог героев пополнялся именами все новых мучеников, однако число желающих жертвовать собой не уменьшалось. Можно лишь поражаться упорству — чтобы не сказать упрямству — самого Мадзини, несмотря ни на что державшегося за свою теорию «искры».

Глухота народных масс к призывам мадзинистов легко объяснима: крестьян больше волновали их насущные проблемы, чем какое-то объединение, а образованные сословия пугал радикализм революционеров и явная, как тогда казалось, утопичность их целей. Кроме того, Италия — страна католическая, а Мадзини и его сторонники не жаловали римского папу и вообще церковь, а Христа поминали только как первого революционера. Лишены были патриоты и возможности пропагандировать свои идеи — власти тщательно контролировали все тогда еще немногочисленные каналы распространения информации. Но надвигалась европейская революционная буря 1848 года, которая многое изменила в стране.

Северная логика

Рисорджименто — краеугольный камень итальянской идентичности. При всем том гармоничным сосуществование Севера и Юга страны не было и в первые годы после объединения, не назовешь его таким и сегодня.

В 1991 году в Италии появилась «Северная лига» — партия, выступающая за большую автономию итальянского Севера и даже за полную его независимость. С точки зрения электората «Северной лиги» (от 5 до 28% в разных регионах Севера), ленивый, отсталый, коррумпированный и мафиозный Юг — обуза для трудолюбивых северян.

Что касается объединения, то оно было ошибкой, и такого народа, как итальянцы, попросту не существует, а есть южане — «собственно итальянцы» и есть северяне — потомки кельтов. Наибольшим влиянием «Северная лига» пользуется в Венето, где на протяжении последних двух десятилетий ее представители набирают около 20% голосов. Здесь считают, что включение Венеции в состав Италии в 1866 году было незаконным, а проигранную тогда Пьемонтом морскую битву с австрийцами при Лиссе называют «последней победой венецианского флота».

Тут есть своя логика, поскольку почти все моряки на австрийских кораблях были венецианцами, и австрийскому адмиралу Вильгельму фон Тегетхофу приходилось отдавать приказы на венецианском диалекте.

Долой империи!

Впрочем, ветры перемен задули в Италии даже раньше, чем в остальной Европе, — заняв в 1846 году Святой престол, папа Пий IX стал проводить в обширной Папской области реформы. Он амнистировал политзаключенных, ослабил цензуру, начал строить железные дороги, проводить телеграфные линии. А когда Пий IX выступил против ввода австрийских войск в Феррару (там активизировались сторонники Мадзини), итальянцы решили, что папа готов возглавить борьбу за национальное объединение и, значит, победа не за горами. Общее воодушевление захватило даже робкого по своей природе короля Сардинии (это государство по одной из главных своих провинций называли Пьемонтом) Карла Альберта, который заявил: «Если по милости Бога мне суждено будет когда-нибудь предпринять войну (с австрийцами. — Прим. ред.) за независимость, то я лично встану во главе армии и совершу то, что совершил Шамиль, поднявшийся против могучей русской империи!» В фактически оккупированном австрийцами Ломбардо-Венецианском королевстве настроения, естественно, были еще более радикальными. Миланцы, чтобы насолить австрийцам, державшим монополию на поставку табака, все поголовно бросили курить, а тех немногих, кто рисковал показаться в публичном месте с сигарой или трубкой, нещадно избивали. Когда же в самой Австрии вспыхнули волнения, ломбардцы воспользовались этим: изгнали оккупантов и позвали на помощь сардинского короля. Пришлось Карлу Альберту свои воинственные заявления подтверждать делом — он объявил войну Австрии. На патриотической волне Тоскана, Папская область и Неаполь тоже послали войска. Но силы итальянских государств и огромной империи Габсбургов были несопоставимы, к тому же соседи боялись чрезмерного усиления Пьемонта, по этому в скором времени свои части отозвали. 25 июля 1848 года австрийцы разбили пьемонтскую армию при Кустоце и 6 августа вступили в Милан. Карл Альберт вынужден был заключить перемирие. «Война монархов закончилась, начинается народная война», — заметил тогда один из итальянских либералов.

Вскоре в Венеции, Флоренции и Риме (где собрались все руководители эмиграции во главе с Мадзини) были провозглашены республики, полыхало восстание на Сицилии. Зашатался трон и Карла Альберта. Под давлением общественного мнения он был вынужден пойти на самоубийственный шаг — возобновить войну с Австрией. На сей раз австрийцам хватило пяти дней, чтобы разобраться с Пьемонтом. За полным разгромом последовало отречение Карла Альберта в пользу сына Виктора Эммануила. Сопротивление в Милане и Венеции было подавлено. В Неаполитанском королевстве установился жесткий полицейский режим. В Рим по инициативе французских католиков и лично Наполеона (тогда еще не императора, а президента) был введен французский экспедиционный корпус. На долгие 10 лет на Апеннинах воцарилось кладбищенское спокойствие.

Несостоявшийся союз

Когда Пий IX, взойдя в 1846 году на Святой престол, провел несколько либеральных реформ, итальянские патриоты решили, что он-то и объединит страну, благо за папой стоит такая мощная сила, как церковь. Джузеппе Гарибальди, который уже 12 лет находился в изгнании, также был захвачен этой идеей. Он направил письмо папскому нунцию в Бразилии Гаэтано Бедини, в котором писал: «Я предлагаю Его Святейшеству свою шпагу и обещаю создать итальянский легион во имя родины и католической церкви… хотя и знаю, что трон Святого Петра не нуждается в моей помощи, ибо человеческими усилиями его не поколебать».

Бедини переслал письмо папе, тот рассыпался в благодарностях, но предложение отклонил. Более того, вскоре стало понятно, что понтифик не только не рвется объединять Италию, но готов отлучить от церкви всякого, кто слишком в этом усердствует. Разочарованный Гарибальди назвал папу «самым вредным существом на свете, наивысшим препятствием человеческому прогрессу и братству людей и народов». В своем имении на острове Капрера он назвал самого упрямого осла Пием IX (по-итальянски «Пиононо»).

Время дипломатии

Политики извлекли из событий 1847-1849 годов разные уроки. Мадзини оставался верен себе. В 1850-е годы он организовал несколько отчаянных, обреченных на неудачу вылазок, оттолкнувших от него даже многих революционеров. Напротив, либералы пришли к выводу, что сами по себе стихийные выступления бесперспективны. «Италия имеет две живые силы, — писал один из них, — пьемонтское войско и народное восстание. Ни одна из них не может победить в одиночку». Пьемонт действительно оставался единственным островком либерализма на Апеннинах. Вся Италия с надеждой смотрела на короля Виктора Эммануила. Когда в миланском Ла Скала давали очередную оперу Верди, вокруг театра собиралась многотысячная толпа, скандировавшая Viva Verdi! Австрийцы прекрасно понимали, что «Верди» в данном случае аббревиатура (Vittorio Emmanuele Re d’Italia, «Виктор Эммануил, король Италии»), но не могли арестовывать людей за любовь к музыке.

В 1852 году пост премьер-министра Пьемонта занял талантливый либеральный политик Камилло Кавур. Никто в стране, включая короля, не понимал так ясно, как он, что, не заручившись поддержкой (или по крайней мере нейтралитетом) крупнейших держав и не склонив на свою сторону европейское общественное мнение, то есть без мощной дипломатической подготовки, Италию не объединить.

Естественными союзниками в борьбе с «реакционной» Австрией Кавур считал две «прогрессивные» страны Европы — Великобританию и Францию. Когда в 1853 году обе эти державы в союзе с турками вступили в войну с Россией (Крымская война), итальянские, да и европейские либералы почему-то решили, что это силы света вступили в бой с силами тьмы, и если Россия будет сокрушена, Европа перестроится на новых, либеральных началах. Поэтому Сардиния вступила в антирусскую коалицию и отправила в Крым экспедиционный корпус. Прямых дивидендов Италия в результате этой войны не получила, но французы стали воспринимать итальянцев как своих союзников, а Австрия, предавшая Россию, оказалась в полной дипломатической изоляции.

Действуя весьма активно на внешнеполитическом фронте, Кавур не забывал и о делах внутренних. Он выдвинул идею «союза двух сил» — монархии и национальной революции. Ему удалось привлечь под свои знамена Джузеппе Гарибальди, который успел прославиться и как бесстрашный революционер-мадзинист, и как талантливый флотоводец, сражавшийся на стороне бразильских республиканцев. Это обеспечило Кавуру поддержку многих итальянских радикалов. Даже самый ярый из них, Мадзини, признал: «Речь не идет больше о республике или монархии: речь идет о национальном единстве, о том, быть нам или не быть».

Королевская война

К заговору Орсини Кавур никакого отношения не имел, но покушение на Наполеона III сыграло ему на руку, поскольку подвигло французского императора включиться в борьбу итальянцев за воссоединение. В июле 1858 года на французском курорте Пломбьер Кавур тайно встретился с Наполеоном и договорился, что в случае войны с Австрией Франция поддержит Пьемонт, за что получит две его франкоговорящие провинции — Савойю и Ниццу. Обе стороны сошлись на том, что стратегическая цель союза — создание в Италии конфедерации независимых государств под номинальным главенством папы и покровительством Франции. Наполеон III думал таким образом угодить сразу и либералам, и католикам. С одной стороны, он содействовал национальному возрождению Италии, чего требовали все либералы Европы, но при этом сохранял светскую власть папы. Пьемонту в альянсе отводилась заведомо подчиненная роль.

Заручившись поддержкой Франции, Кавур начал энергично готовиться к войне. В соседние итальянские государства рассылались секретные инструкции местным националистам: «Когда начнется война с Австрией... вы будете взрывать мосты, перерезать телеграфные линии, поджигать склады оружия, продовольствия, фуража, брать в заложники крупных чиновников, сотрудничающих с австрийцами, а также членов их семей». Однако для того чтобы начать войну, недоставало повода — ни Франция, ни Пьемонт не хотели выглядеть в глазах Европы агрессорами. Но тут зашевелилось австрийское правительство, которое не могло не заметить военных приготовлений итальянцев — Вена предъявила Пьемонту ультиматум с требованием разоружиться. Лучшего подарка для Кавура и Наполеона III нельзя было и придумать!

Так называемая Вторая война за независимость началась 29 апреля 1859 года. Объединенная франко-сардинская армия, костяк которой составляли французы, разбила австрийцев при Мадженте и Сольферино, причем оба сражения были чрезвычайно кровавыми, поскольку с появлением ружейных затворов плотность огня выросла многократно, а войска все еще по старинке двигались по полю боя сомкнутыми колоннами (заключение Женевской конвенции и создание Красного Креста во многом было реакцией на ужасы Сольферино). Однако австрийцы не были разгромлены, а самое главное — в Италии события получили совсем не то развитие, на какое рассчитывал Наполеон III. Вместо контролируемой локальной «революции» он получил стихию, которая начала жить по своим собственным законам: в зависимых от Австрии центрально-итальянских герцогствах к власти в результате переворотов пришли сторонники объединения с Пьемонтом, и идея конфедерации была забыта. Французского императора это никак не устраивало, и он поспешил заключить с австрийцами сепаратный мирный договор, по которому Габсбурги теряли лишь Ломбардию, Венеция же оставалась за ними. Между тем загнать выпущенного из бутылки джинна уже не представлялось возможным — Италия бурлила. Пьемонтские политики, с одной стороны, подливали масла в огонь, поощряя радикалов, развернувших пропагандистскую деятельность по всей стране, а с другой — всячески пугали Наполеона III и Европу революцией: мол, сегодня приходится выбирать уже не между старыми порядками и объединением, а между объединением под эгидой Пьемонта и революционным хаосом.

Так, Кавуру удалось добиться присоединения к Сардинскому королевству центрально-итальянских герцогств. (Ниццу и Савойю ему все же пришлось уступить французам.) Пьемонт, таким образом, получил даже больше, чем мог рассчитывать. Однако до полного объединения было еще далеко: Венеция на севере, папские земли в центре и огромное Неаполитанское королевство на юге оставались вне юрисдикции Виктора Эммануила.

Безумство храбрых

Умеренные, включая Кавура, были вполне удовлетворены достигнутым и не видели смысла торопить события. Но радикалы во главе с Гарибальди так не считали. Свои надежды на объединение всей Италии они связывали прежде всего с Папской областью, где у них имелось много сторонников. Но здесь камнем преткновения был тот самый папа-реформатор Пий IX — более ярого и убежденного противника объединения, чем он, в Италии не существовало. Папа, да и многие правоверные католики считали, что для такого принципиально наднационального института, как церковь, национальная идея губительна. Пий IX не остановился даже перед отлучением Виктора Эммануила от церкви. За папой стояли миллионы католиков Европы, и обижать его было опасно. Поэтому, когда Гарибальди с единомышленниками начал в 1860-м готовить поход на Рим, пьемонтские власти решительно эти приготовления пресекли.

Оставался юг страны, но у правящих в Неаполитанском королевстве Бурбонов были сильная армия, эффективная полиция и богатый опыт подавления разного рода народных выступлений. К тому же крестьяне, составлявшие большинство жителей королевства, к Рисорджименто и прочим господским затеям относились с полным равнодушием. Но среди горожан, особенно жителей Палермо, которые ощущали себя в королевстве гражданами второго сорта, было немало сторонников объединения. Когда в городе в очередной раз вспыхнули волнения, революционер Розолино Пило отправил Гарибальди телеграмму, в которой сильно преувеличил их масштаб. Не прийти на помощь Гарибальди не мог и приступил к формированию отряда добровольцев. Кавур всячески этому противодействовал, и если Гарибальди с его «Тысячью» (в походе участвовали, по одним данным 1088, по другим 1117 человек) дали погрузиться на пароходы и отплыть в Сицилию, то лишь потому, что власти боялись народного возмущения. 11 мая 1860 года гарибальдийцы высадились на западном побережье Сицилии. Оружия у них практически не было, лишь кремневые ружья, в то время уже превратившиеся в музейные раритеты. Поэтому, встретившись через два дня с прекрасно вооруженными и значительно превосходящими их по численности правительственными войсками, гарибальдийцы сразу бросились в штыковую атаку. Потери для такого маленького отряда были огромны — 200 человек убитыми и ранеными, но противник не выдержал такого напора и отступил. С военной точки зрения победа выглядела более чем скромной, с психологической — стала настоящим триумфом. «Тысяча» покатилась по Сицилии, обрастая как снежный ком новыми бойцами. К Палермо Гарибальди подошел уже с трехтысячным отрядом. Штурмовать столицу острова ему фактически не пришлось: в городе вспыхнуло восстание, и 6 июня гарнизон сложил оружие.

Бедняга Гарибальди

Теперь целью Гарибальди был Неаполь, а затем Рим, хотя сил у него было явно недостаточно для ведения столь масштабных военных действий. Более того, Франция потребовала от Виктора Эммануила, чтобы тот воспрепятствовал высадке гарибальдийцев на континент. Король действительно повелел Гарибальди оставаться на Сицилии, но в секретном послании написал ровно обратное. Здесь он пошел даже против Кавура, которого беспокоила колоссальная популярность народного вождя. «Если Гарибальди проникнет на континент и овладеет Неаполитанским королевством, — писал он, — то он станет абсолютным хозяином положения».

Помешать высадке должны были мощный неаполитанский флот и охранявший побережье 20-тысячный корпус. Тем не менее 19 августа она состоялась, а затем повторилось сицилийское чудо: 5000 волонтеров за неделю, практически не встречая сопротивления, дошли до столицы королевства. В ликующий Неаполь Гарибальди прибыл на поезде, в сопровождении всего нескольких спутников. Остававшиеся в городе правительственные войска были бессильны ему помешать.

Неаполитанский король с оставшимися ему верными частями отступил на север и засел в городе Гаэта. Это была грозная сила, и если бы Гарибальди повел свой отряд дальше на Рим, Бурбоны немедленно бы вернули себе все утраченное. Поход пришлось отложить, чем немедленно воспользовался Кавур. Он снова выставил перед европейскими державами жупел революционной стихии — если они не развяжут руки Пьемонту, то Италия окажется под властью радикалов вроде Гарибальди. В результате все великие державы, кроме Австрии, согласились на вторжение сардинских войск в Папскую область, а через нее — в Неаполитанское королевство. Папе, которого по-прежнему охранял французский корпус, Виктор Эммануил все же вынужден был оставить Рим и небольшую область вокруг него — Лацио, последнему же королю Неаполя, Франческо II, не оставили ничего (хотя он и сопротивлялся еще около полугода). Так респектабельные пьемонтские политики руками полупрезираемых радикалов совершили невозможное — превратили «географическое понятие» в единое королевство. При этом главный радикал, которым Кавур пугал европейских монархов, проявлял полную лояльность Виктору Эммануилу. «Король мне сказал, что, хотя Гарибальди все еще носится со своими фантазиями, он готов во всем и всегда ему повиноваться, — писал Кавуру один из министров. — Бедняга Гарибальди! Он имеет лишь несколько тысяч солдат и никакого политического влияния!» На самом деле влияние Гарибальди было огромным, но он не стал этим пользоваться и, когда король отказался предоставить ему на год в управление Юг Италии, отошел от дел и удалился в свое имение.

На наспех устроенных плебисцитах население апеннинских княжеств высказалось за присоединение к Пьемонту, и в марте 1861 года Виктор Эммануил был провозглашен королем Италии. Популярность его в народе была велика, но она не шла ни в какое сравнение с популярностью Гарибальди. К вождю краснорубашечников постоянно обращались то с предложением баллотироваться на какой-то выборный пост, то с просьбой защитить от произвола властей, а то и вовсе возглавить войска северных штатов Америки, воевавших с южными. Наконец, узнав, что его соратников пьемонтские власти не только не наградили, но и прямо преследуют, Гарибальди вернулся в Турин. Там к нему сразу же стали стекаться единомышленники, жаждавшие продолжить дело объединения Италии. «Мне кажется, пришло время нам снова взвалить на себя наш крест», — произнес тогда Гарибальди и начал готовить поход на Папскую область. Но времена изменились — Урбано Раттацци, занявший после скоропостижно скончавшегося Кавура кресло премьера, не задумываясь, применил против двинувшихся на Рим гарибальдийцев силу. Вождь краснорубашечников был тяжело ранен и даже какое-то время просидел в тюрьме. Рим же был присоединен к королевству и стал его столицей только в 1871 году, после того как разгромленная Пруссией Франция вывела войска из Святого города. Что касается Венеции, то она отошла к Италии пятью годами раньше и тоже благодаря Пруссии, которая заставила проигравшую ей войну Австрию покинуть Апеннины.

Создание итальянцев

Стремительный успех Рисорджименто поразил Европу, да и большинство самих граждан народившегося национального государства, зачастую плохо понимавших речь друг друга, восприняли его как чудо. «Хорошо, мы создали Италию, теперь придется заняться созданием итальянцев», — заметил незадолго до смерти Кавур.

В самом деле, Север и Юг страны и в экономическом, и в культурном отношении отличались весьма существенно. В разных провинциях говорили на разных диалектах, так что многие даже не могли читать итальянских классиков: Данте, Петрарку, Боккаччо. Да и флорентийский диалект, на котором они писали, стал восприниматься как литературный итальянский сравнительно недавно — в 1830-е. По сути, он стал общенародным языком только после выхода в 1883 году книги Карло Коллоди «Приключения Пиноккио». Дети обожали эту книгу, и поколение, на ней выросшее, наконец получило единый язык и стало единым народом. Правда, вдали от городских центров, где люди книг особо не читали, на современном итальянском заговорили лишь в 1950-е годы благодаря радио и телевидению.

Этот человек оставил крупный след в истории своей страны. Одни обвиняли его в том, что именно он развязал гражданскую войну за независимость итальянской республики, а другие считали его талантливым полководцем, который спас свою Родину. Речь, конечно же, идет о легендарном политическом деятеле Гарибальди Джузеппе. Сегодня о его личности и совершенных им подвигах знают далеко не все. А вот те, кто жил в эпоху СССР, прекрасно помнят, как называли Джузеппе Гарибальди. Он был народным героем, воином-освободителем, революционером. Многие скверы, улицы и проспекты в настоящее время носят его имя. Гарибальди Джузеппе зарекомендовал себя как опытный генерал, которому пришлось повоевать на трех континентах: в Африке, в Южной Америке и Евразии. По своему мировоззрению он придерживался взглядов философов-идеалистов.

Но что еще известно о Джузеппе Гарибальди? Кратко о такой колоритной фигуре, естественно, повествовать было бы неуместно, поэтому остановимся на его биографии подробно. А в ней было немало интересного.

Годы детства и юности

Гарибальди Джузеппе - уроженец города Ницца. Он появился на свет 4 июля 1807 года. Подробности генеалогии народного героя Италии интересовали многих ученых, но сам революционер мало интересовался этим вопросом. Известно, что Гарибальди Джузеппе родился в семье моряка. Его отец занимался коммерцией, бороздя просторы Средиземноморья на своем плавательном судне. Родители души не чаяли в своем сыне. Они окружили его максимальной заботой и лаской. И юный Джузеппе отвечал им взаимностью. Будущий герой с нежностью и трепетом относился к своей матери. «Она - настоящий идеал, и я старался никогда ей не прекословить», - писал впоследствии Джузеппе Гарибальди. Краткая биография по истории свидетельствует о том, что любовь к своим родителям революционер пронес через всю свою жизнь, наполненную приключениями и яркими событиями.

Первый подвиг

Уже в детстве Джузеппе заявил о себе, как о смелом и отзывчивом мальчике. Однажды, когда ему было всего семь лет, он вместе с двоюродным братом пошел на охоту близ реки Вар.

Подойдя к канаве, Джузеппе увидел, как женщины поласкают белье. И вдруг одна из прачек, потеряв равновесие, угодила в воду. В следующее мгновение мальчик бросился на помощь и спас женщину.

Что же касается воспитания юноши, то его нельзя считать «аристократическим». Такие дисциплины как: фехтование, верховая езда, гимнастика не вошли в его «программу». Но он освоил их самостоятельно, используя метод «проб и ошибок». Будучи подростком, Джузеппе серьезно увлекался плаванием, причем этому делу он тоже научился без посторонней помощи. И со временем юноша стал опытным пловцом.

Неудавшееся приключение

Вообще, учеба нередко надоедала подростку. Его больше манили приключения и подвиги. В один прекрасный момент он предложил своим приятелям сплавать на лодке в Геную. Те согласились, и путешествие действительно состоялось, правда, частично. Добравшись до Монако, Джузеппе и его приятели были вынуждены вернуться обратно. Дальнейший путь был прегражден. Дело в том, что отец Гарибальди «прознал» про планы своего сына. А о них ему рассказал монах, который видел, как юноши уплывают на арендованной лодке. Но, несмотря на некоторые проделки юного героя, характеристика Джузеппе Гарибальди не содержит в себе ничего отрицательного и крамольного.

Море

А повзрослев немного, молодой человек обнаружил у себя большую тягу к морским путешествиям.

Однако отец Джузеппе был не в восторге от этого, втайне надеясь, что его отпрыск станет врачом или адвокатом. Но юноша не поддавался на уговоры отца и отправился в море. Но это были далеко не единственные цели Джузеппе Гарибальди, которых ему удалось достичь в своей жизни. Ну, а маршрут дебютного путешествия юноши по морю завершился в украинской Одессе. После этого круиза Джузеппе уже ни капли не сомневался в том, что свяжет свою жизнь с морем.

Освободительное движение набирает обороты

К шестнадцати годам юноша из Ниццы уже вдоль и поперек исследовал Средиземное море. В начале 20-х годов коренным образом изменилась политическая обстановка в южной Европе. Неожиданно вспыхнули очаги освободительного движения. Греческие повстанцы начали борьбу против оккупации турок. У эллинов были серьезные шансы на победу. Джузеппе влился в ряды повстанцев и сразу же попал в поле зрения турецких разведчиков, которые установили за ним круглосуточную слежку даже в его родном городе. Молодой человек понимал, что нужно бежать из страны, иначе могут пострадать его родные. Он взял торговый корабль и под предлогом закупки зерна и поехал в российский Таганрог.

Судьбоносная встреча

Спустя некоторое время в одном из трактиров города Джузеппе Гарибальди, биография которого представляет огромный интерес для историков, услышит речь итальянца по фамилии Мадзини. Тот будет вещать перед собравшимися о трудной политической ситуации, в которой оказалась его родная республика. Мадзини, обладавший навыками ораторского искусства, сразу же привлек внимание Джузеппе.

После этого молодой человек решит всерьез участвовать в освободительном движении Европы. В 1931 году, будучи в Марселе, капитан торгового судна познакомится поближе с Мадзини и станет активно с ним контактировать.

Бунт в Пьемонте

Итальянский патриот, пропагандируя идеи социалиста-утописта Сен-Симона, «заражает» ими Гарибальди. Джузеппе, окончательно уверовав в справедливость освободительного движения, в 1934 году участвует в «пьемонтском» бунте. По замыслу организаторов, данная политическая акция должна была трансформироваться в революцию. Но эти ожидания не оправдались. Суд жестоко наказал мятежников, а капитану торгового судна удалось избежать смертной казни только благодаря тому, что он вовремя успел покинуть Италию.

Южная Америка

В период с 1836 по 1848 годы Джузеппе Гарибальди, биография которого содержит немало интересного и примечательного, живет в эмиграции на территории Южной Америки. В тот период континент также «лихорадит» от повстанческих революций. В некоторых из них народный герой Италии принимает участие. Например, он воевал на корабле, принадлежавшем республике Рио Гранте, за ее автономию против Бразилии. Именно тогда он встретил свою вторую половинку Анну Марию Рибейро да Сильва, которая станет ему не только преданной женой, но и верным соратником до конца жизни.

Спустя некоторое время Джузеппе увольняется из армии Рио Гранте и едет вместе с супругой и сыном в столицу Уругвая. Здесь он работает в «непривычных» для себя сферах.

Он был и торговым представителем, и педагогом, но Гирибальди так и не смог привыкнуть к условиям мирной жизни. И скоро судьба предоставляет ему возможность реализовать себя в «военном деле». В Уругвае набирает обороты освободительное движение против аргентинского правителя Хуана Мигеля де Росаса. И нетрудно догадаться, что сделал Джузеппе Гарибальди в таких условиях? Естественно, он примкнул к восставшим и начал воевать за независимость Уругвая. А спустя год народный герой Италии стал командовать «алыми воротниками» - отрядом, с которым он победил в сражении при Сан-Антонио. В 1847 году Гарибальди, обороняя от врага уругвайскую столицу, познакомился с Александром Дюма (отцом). Именно он прославит подвиги генерала из Ниццы.

Италия

В конце 40-х позапрошлого столетия революционер возвращается в Италию и начинает воевать на стороне тех, кто отстаивает идеи сепаратизма республики. В первую очередь, деятельность Джузеппе Гарибальди была направлена против политики римского Понтифика, но армия не встала на его сторону. Тогда полководец решил ударить по силам монарха Сардинии Карла Альберта. Но одержать победу в противостоянии с королем ему не удалось и Гарибальди отступает со своей армией в Милан. А там вел освободительные войны его идейный вдохновитель Джузеппе Мадзини, который был готов помочь Гарибальди. Карл Альберт, осознавая, что с двумя армиями ему не справиться, согласился пойти на компромисс. Затем полководец начал вести войну с австрийцами и продолжал ее почти до конца лета 1848 года, после чего Гарибальди под натиском неприятеля был вынужден укрываться в Швейцарии. Но уже спустя несколько месяцев Джузеппе вернулся в Ниццу, где создал «второй Итальянский легион» численностью около четырехсот солдат. Зимой 1948 года он был уже в Риме, где начинались бунты и мятежи против политики главного священнослужителя.

Папа был вынужден срочно покинуть Италию, а Гарибальди стал руководить римской Ассамблеей, и первым его шагом на этом посту стал призыв к тому, чтобы признать суверенитет итальянской республики. Папская область, в итоге, получила другое название. Но вскоре прибыла французская армия во главе с генералом Удино, которая хотела вернуть римского Понтифика на престол. На независимость Италии также готовы были посягнуть австрийцы, возглавляемые маршалом Радецким и войска сицилийского короля Фердинанда II. Французы решили штурмовать Рим. Но отряды Гарибальди помешали их планам, и неприятель вынужден был отступить. Спустя некоторое время Джузеппе вступил в противостояние с сицилийской армией и одержал над ней победу. Он хотел продолжать наступление и уничтожить врага на его территории, но Мадзини не поддержал своего соратника.

Между ним и Гарибальди начали обостряться отношения. Мадзини использовал в политике либеральные методы, а его сподвижник был сторонником радикальных мер.

Рим вновь стал «папским»

Французская армия, получив подкрепление, вновь предпринимает попытку захватить Рим. Генералу Удино удалось занять главные оборонительные объекты, и столица Италии фактически оказалась в его руках. Власть вновь перешла к Папе. Мадзини бежал в Англию, а Гарибальди устремился в Венецию, попутно воюя с австрийскими интервентами. Летом 1849 года умирает от малярии его супруга, а спустя несколько недель после этого лидер освободительного движения узнает, что последний оплот революции - молодая республика Сан-Марко потеряла независимость. Таким образом, Италия не смогла обрести суверенитет. Джузеппе Гарибальди, краткая биография которого излагалась во многих учебниках по советской истории, решил держать курс на Сицилию. Добравшись до королевства, революционер попал в руки властей, был арестован, а потом депортирован из страны.

После неудавшейся революции

Но правитель Пьемонта не хотел, чтобы Гарибальди возвратился на Родину и вновь начал будоражить народные массы. Тогда народный герой Италии едет в Тунис, а спустя некоторое время - в Марокко. Но, прожив на африканском континенте всего несколько лет, Гарибальди неожиданно отправляется в США, где решает вернуться к своему первоначальному занятию - морской торговле. Джузеппе возил товары в Австралию, Китай, Перу, Новую Зеландию.

Сардиния

Только в 1854 году Гарибальди получил право вернуться на Родину. Революционер купил поместье на острове Капрера и обосновался на нем. Но идея освободительного движения все еще не давала покоя Гарибальди. Он предпринимает попытку вызволить из «политической изоляции» неаполитанского монарха, который происходил из королевской династии Бурбонов, но, в конечном итоге, она не увенчалась успехом. В конце 50-х, уже по инициативе властей, Джузеппе станет воевать на стороне ополчения против австрийских оккупантов. Гарибальди смог сплотить вокруг себя мощную добровольческую армию и отбросить неприятеля до границ Тироля. Благодаря этой военной операции к Пьемонту присоединилась территория Ломбардии. После того как на юге Италии был установлен мир, революционер сфокусировал внимание на центр страны. Дело в том, что Флоренция заявила об автономии. Он заручился военной поддержкой сардинского короля в случае, если Гарибальди решит атаковать папские границы. Причем монарх выдвинул условие: обязательная победа в этой кампании. Но потом «сардинский» правитель передумал и отказался от идеи помогать революционеру.

В 60-х территория Ниццы отошла Франции, после чего Джузеппе выступил в парламенте, где раскритиковал решение правителя Пьемонта.

Еще одна кампания по освобождению

Революционер начал вынашивать план оккупации Неаполя и Сицилии. Причем он понимал, что ему придется рассчитывать исключительно на собственные силы, поскольку власти не одобрят его замыслы.

Но их поддерживал народ, что придавало сил полководцу. Прибыв на Сицилию со своими отрядами, Гарибальди объявил себя полноправным правителем острова. Местное население присягнуло ему на верность. А осенью 1860 года Джузеппе занял Неаполь и заявил о себе, как о короле двух Сицилий. Затем революционер инициировал проведение плебисцита, в результате которого было решено, что королевство двух Сицилий станет частью Сардинии. Спустя несколько дней после референдума Гарибальди встретился с монархом Сардинского королевства и объявил тому о решении народа. В ноябре 1860 года новый правитель двух Сицилий Виктор Иммануилу II и народный герой Италии въехали в Неаполь.

В 1962 году Гарибальди принял участие в очередной военной операции. По задумке короля он должен был воевать с австрийцами на Балканах. Но в последний момент революционер передумал и направил свои войска на Рим. Правитель Италии выставил против Гарибальди мощную армию. В битве Гарибальди был ранен и взят в плен, а спустя некоторое время отпущен. Революционер в конечном итоге вернулся на остров Капрера. Затем Джузеппе некоторое время путешествовал, занимался литературным творчеством, отдыхая от военных банаталий.

Последние баталии

Но уже во второй половине 60-х революционер вновь взялся за оружие. Гарибальди участвовал в Австро-прусско-итальянской войне, одержав ряд блистательных побед. Затем он предпринимает последнюю попытку захватить Рим, но уже не военным способом, а посредством агитации и пропаганды против политики Папы. За попытку свержения власти революционер был сослан на остров Капрера. Революционер бежал из ссылки, затем опять был арестован и «этапирован» на свой остров. Только в начале 70-х папская власть была низложена, но в этой акции он принять участия не смог. Великий полководец умер в своем родном имении 2 июня 1882 года. Личность Джузеппе Гарибальди трудно переоценить в истории его родной страны. Именно он сделал все возможное для того, чтобы Италия, в конце концов, обрела долгожданную независимость. И народ Аппенинского полуострова до сих пор чтит и помнит подвиги своего героя. Об этом свидетельствует, например, памятник Джузеппе Гарибальди, установленный в Риме. В честь революционера названы, как уже подчеркивалось, улицы и проспекты. Он до последних дней своей жизни заботился о процветании и счастье для своего народа.

Всемирная военная история в поучительных и занимательных примерах Ковалевский Николай Федорович

Гарибальди и освобождение Италии

Италия и Древний Рим

Героем национально-освободительных войн итальянцев против Австрии в 1840–1860 гг. был Джузеппе Гарибальди. Все эти годы он призывал угнетенную и раздробленную Италию возродить былое величие страны, некогда существовавшей в виде могущественного Древнего Рима. Видя же пассивность многих соотечественников, особенно итальянской знати, Гарибальди нередко сетовал на «проклятие падшего Древнего Рима», завоеванного варварами и оставившего Италии «развратную землю, всегда готовую выносить иго победителей».

Призыв для настоящих патриотов

В начале 1849 г. австрийцы были изгнаны из римского папского государства, где была создана Римская республика. Но она была ненавистна папе Пию IX, и прибывшие по его призыву французские войска выбили гарибальдийцев из «вечного города». Уходя на юг, Гарибальди обратился к своим волонтерам: «Солдаты! Тем из вас, кто хочет следовать за мной, я предлагаю голод, холод и зной; никаких вознаграждений, отсутствие казарм и запасов, но форсированные марши и штыковые атаки. Словом, кто любит Родину и славу, пусть идет за мной!»

Джузеппе Гарибальди

Чем возмущался Гарибальди

В 1859 г. Гарибальди сражался против австрийцев в рядах армии Пьемонта (Сардинского королевства). Надежды пьемонтского короля Виктора Эммануила на помощь других итальянских королевств и герцогств не оправдывались, и Гарибальди возмущался их равнодушием и двурушничеством. Он говорил об итальянских аристократах: «Они либо высокомерны, либо унижены, но всегда подлы».

«Для того, чтобы добиться согласия между итальянцами, - писал Гарибальди, - необходима хорошая палка».

Напутствие французского императора

В войне 1859 г. против Австрии союзником Сардинского королевства был французский император Наполеон III. Его главной целью было забрать у австрийцев в пользу Франции Савойю и Ниццу. Добившись этого, он враждебно отнесся к стремлению Гарибальди продолжить войну. Узнав, что тот вновь начал вооруженную борьбу, Наполеон III в сердцах воскликнул: «Хоть бы он холерой заболел!»

Отряд Гарибальди в сражении под Калатафими. 1860 г.

Калатафими - гордость Гарибальди

Сардинский король Виктор Эммануил мечтал объединить под своей властью все итальянские государства, однако он постоянно осторожничал. «Я хочу угрожать, но не действовать», - признавался король, опасаясь Австрии и гражданской войны.

Не дождавшись помощи короля, Гарибальди в 1860 г. сам перешел к действиям. Во главе отряда альпийских стрелков («Тысячи») он высадился на острове Сицилия и у Калатафими разбил неаполитанские войска, втрое превосходившие его. В своих «Мемуарах» Гарибальди позже писал: «Калатафими! Когда я, переживший сотню сражений, буду при последнем вздохе и мои друзья увидят на моем лице гордую улыбку, то знайте, что, умирая, я вспомнил тебя, ибо не было битвы славнее».

Неповиновение во благо Италии

После освобождения Сицилии Гарибальди решил двинуться на Неаполь против Франциска II. Виктор Эммануил просил его не делать этого, но кумир народа отвечал: «Когда я освобожу население от гнета, я сложу свой меч к Вашим ногам и с той минуты буду повиноваться Вам до конца моих дней».

В сентябре 1860 г. Гарибальди ликвидировал Неаполитанское королевство обеих Сицилий. В марте 1861 г. Виктор Эммануил возглавил объединенное Итальянское королевство.

«Чужестранец» в родной стране

Таким же осторожным, как и король Виктор Эммануил, был его военный министр и глава правительства К. Кавур. Подобно многим в окружении короля он подозревал в Гарибальди социалиста и не раз проявлял недовольство действиями вождя «краснорубашечников». В 1861 г. генерал Гарибальди в итальянском парламенте в присутствии военного министра взял обязательство не подавать ему руки, заявив: «Кавур сделал меня иностранцем в Италии!»

Монархи защищают папу

Папу Пия IX, возглавлявшего римское папское государство, генерал Гарибальди издавна считал пособником австрийцев. Папское духовенство он называл «черной гадиной», растлевавшей итальянцев, «дабы мы, усмиренные и впавшие в идиотизм, привыкли не замечать свиста лозы».

В 1862 г. Гарибальди без разрешения короля Виктора Эммануила двинулся на Рим. Король, опасаясь Наполеона III - союзника папы, выслал наперерез «краснорубашечникам» Гарибальди регулярные войска. Гарибальди запретил своим подчиненным стрелять в соотечественников, но в Калабрии вооруженная стычка все же произошла. Главный объединитель Италии был ранен (изуродованную пулей правую руку ему спас от ампутации русский хирург Н. Пирогов) и добровольно перешел на положение пленника короля. Через несколько месяцев он был прощен Виктором Эммануилом.

Папа с Наполеоном и без него

Во время австро-итальянской войны 1866 г. Гарибальди предпринял еще одну попытку наступления на папское римское государство. Как и в 1849 г., на помощь папе прибыли французские войска, отбросившие от Рима гарибальдийцев жестоким огнем новых нарезных ружей Шасспо. «Шасспо творили чудеса», - докладывал французский генерал де Файи Наполеону III. «Шасспо пронзили мое сердце отца и короля», - горевал итальянский король Виктор Эммануил.

Лишь когда Наполеон III лишился трона в результате неудачной для него франко-прусской войны (1870 г.), Виктор Эммануил решился занять территорию римского папского государства. Объединение Италии было завершено.

Гарибальди и Франция

С осени 1870 г. Гарибальди сражался на стороне Франции, свергнувшей Наполеона III, против Пруссии. Виктор Гюго говорил во французском парламенте: «Ни один король, ни одно государство не поднялись, чтобы защитить Францию, столько раз защищавшую интересы Европы, только один человек стал исключением - Гарибальди!»

Францию, проигравшую войну Пруссии, Гарибальди покинул в феврале 1871 г. Предложение вождей Парижской коммуны возглавить военные силы восставшего Парижа он отклонил: с итальянцами против итальянцев он уже воевал, с французами против французов - не захотел.

Белая зависть короля

Слава Гарибальди в Италии и за рубежом была огромна. Его поездка с острова Капрера, где он жил, в Рим в 1874 г. вылилась в огромное торжество для римлян, встречавших освободителя Италии с восторгом. «Все Гарибальди и Гарибальди, - шутил король Виктор Эммануил. - Чем я провинился против римлян?»

На могиле Гарибальди на острове Капрера выбита только его фамилия. Могилу венчает кусок скалы с выгравированной на ней звездой - символом отряда его «краснорубашечников» - знаменитой «Тысячи».